style="font-size:15px;"> Бумага отсырела, но не пожелтела, а значит, она была не очень старой. Научное любопытство Эмми окончательно взяло верх над угрызениями совести, она вгляделась в текст и увидела одну-единственную фразу, написанную жирным, размашистым почерком: Вернись ко мне.
– Вы роетесь в чужих вещах.
От удивления Эмми выронила записку и обернулась.
– Прошу прощения, – она быстро подняла записку в надежде, что пожилая женщина не может четко видеть через очки, увенчивавшие кончик ее вздернутого носа. Держа бумагу как можно ниже, Эмми начала скатывать ее и заговорила:
– Вообще-то меня зовут Эмми Гамильтон. Я арендую этот дом на несколько месяцев.
– Совершенно верно. Вы арендуете дом, но не это дерево. Не нужно вмешиваться в чужую жизнь.
Колючий взгляд темно-карих глаз не отрывался от рук Эмми, пока она старалась засунуть записку обратно в бутылку.
– Кажется, вам не приходилось слышать пословицу о кошке и любопытстве.
Эмми сделала неловкое движение, и скатанная бумажка снова упала на землю.
– Ох! – воскликнула она и опустилась на корточки. – Мне очень жаль. Я действительно не хотела подглядывать.
– В самом деле? Тогда зачем вы возитесь с вещами незнакомых людей?
Когда Эмми выпрямилась и задумалась в поисках подходящего ответа, она смогла лучше рассмотреть свою визави. Женщина была миниатюрной, вероятно, не выше пяти футов, и, скорее всего, ей уже перевалило за семьдесят. Ее длинные седые волосы были заплетены в две косы, падавшие ей на плечи. Она носила белую блузку без рукавов, заправленную в джинсовые шорты с эластичным поясом. Маленькие ступни, лишенные маникюра на пальцах, были обуты в некрасивые коричневые сандалии. Но эта деталь, как отметила Эмми, вполне сочеталась с общим видом женщины, которая не носила никаких украшений, да и макияж на ее лице отсутствовал полностью. Эмми смутилась и рассердилась одновременно. Но при этом она почему-то испытала облегчение оттого, что способна испытывать нечто иное, кроме горя и печали.
– Послушайте, мисс… – Когда женщина не ответила, Эмми продолжала: – Вы правы, я подсматривала. Думаю, это в моем характере: я специализируюсь на старых документах, и любой клочок бумаги может привлечь мое внимание. Мне действительно жаль, но, как я уже говорила, я арендую этот дом. Полагаю, это относится и к участку, так что на самом деле я не совершила ничего плохого.
Не сказав ни слова, пожилая женщина развернулась и направилась к подъездной дорожке. Эмми поспешила за ней.
– Подождите! Вы Эбигейл?
– Нет.
Эмми помедлила, немного сбитая с толку. Ей и впрямь казалось, что Эбигейл не такая старая.
– Значит, вы невеста ее сына?
Пожилая женщина громко хмыкнула, что в других обстоятельствах можно было бы принять за сдерживаемый
