прав и там афера… Тогда и решим, вместе с Витте. Кого хотите послать?
– Надворного советника Лыкова, – не задумываясь, ответил Зволянский.
– Я еще плохо знаю кадр вашего департамента. Лыков – это тот, что поймал убийц читинского полицмейстера Сомова?
– Точно так, Дмитрий Сергеевич. Мой чиновник особых поручений. Согласно вашего распоряжения, он был послан дознавать возмутительное злодейство. Дорога в оба конца заняла у Лыкова больше месяца, а само преступление он раскрыл в три дня! И вообще, надворный советник всегда находит виновных. До сих пор у него не было ни одной неудачи.
– Вот и хорошо, – поднялся министр. – Посылайте туда Лыкова и держите меня в курсе его дел. Сами понимаете, с Витте надо ладить. От него сметы нашего министерства зависят.
Зволянский вернулся к себе на Фонтанку, 16 и велел немедленно пригласить надворного советника. Тот явился.
– А скажи мне, Алексей Николаевич, бывал ли ты в Киеве?
– Дважды проездом, а что?
– И как находишь город?
– Сам город так себе, а окрестности выше всяких похвал. Красиво!
– Ну вот и славно. Собирайся, поедешь туда.
И директор рассказал о новом задании министра.
Лыков прочитал письмо неведомого оценщика и сказал:
– Странный сигнал. Афонасопуло написал банальности, а самое важное скрыл. Почему, как думаешь?
Наедине оба полицейских чиновника были на «ты».
– Хочет лично повидаться с министром финансов, – предположил Зволянский. – Каторга! Насчет каторги он, конечно, загнул, но, видать, там что-то серьезное. Вот наш главный казначей и забеспокоился. Боится сплетен, ясное дело.
– Согласен, – кивнул сыщик. – Про Витте и так всякое говорят. Ему приходится быть святее папы римского. Но наш-то каков!
Директор скривился:
– Да уж. Ходит на помочах и рад, не знай как. И все будто бы для пользы дела.
Лыков знал от директора, что их министр находится под сильным влиянием Витте. Того не любил государь, и хитрый делец использовал простодушного Сипягина в своих целях. В противовес Сергею Юльевичу император очень хорошо относился к Дмитрию Сергеевичу. И все благодаря его женитьбе. Будучи сорока одного года от роду, Сипягин обвенчался с сорокатрехлетней перезревшей девицей, княжной Вяземской. Ее сестра в свою очередь стала женой Шереметева, того самого, знаменитого Сергея Дмитриевича. Этот человек был другом детства покойного государя и наставником нынешнего. Такое свойство быстро вывело заурядного бюрократа наверх. Из московских губернаторов он скакнул в товарищи министра и егермейстеры. Потом стал главноуправляющим Комиссии по принятию прошений, на Высочайшее имя приносимых. А это уже должность, когда ты на глазах у монарха. И через четыре года Сипягин возглавил важнейшее в системе управления империей министерство. Притом остался добрым малым с хитрецой, любителем вкусно поесть
