сизоватого пейзажа вот-вот лопнут, явив незваным гостям всю мощь чужой планеты, покажут свой таинственный норов.
И каждый раз ничего не происходило.
Тишина давила на перепонки, спокойствие граничило с равнодушием, и мерзлота дрожала где-то рядом, в нескольких сантиметрах от тела, обогреваемого климат-системой.
Первое впечатление от планеты было обманчивым. Марс не заигрывал с пришельцами, не кокетничал с ними. Он просто-напросто не нуждался в людях.
Абсолютно.
Мы вернемся, думал Демиденко, и тысячи умов – прозорливых и предприимчивых – будут изгаляться, вычислять степень рентабельности колонизации необитаемого соседа Земли. И ведь в конечном итоге скорее всего они придут к выводу, что заселять его необходимо, как и разрабатывать ресурсы такой манящей целины. Но они не видели его морщин, не слышали его безмолвия, не чувствовали редкого холодного дыхания – им никогда не понять, что мы не нужны Марсу.
Для самого же себя капитан никак не мог ответить на один вопрос: нужен ли Марс нам?
Лишь ступив на этот мертвый песок и посмотрев на бледно-желтое небо, можно ощутить, насколько мы разные…
Геофизик и биолог, облаченные в белоснежные скафандры, уже возились около неуклюжего на вид «Крестоносца», забрасывая в грузовой люк аппаратуру. Вездеход был четырехосным и весил около восемнадцати тонн. Точнее – весил бы на Земле. Здесь же – от силы тонн пять с половиной. Задняя его часть вздувалась полутораметровым «пузырем»: в ней за свинцовыми переборками располагался чрезвычайно компактный для такой машины атомный двигатель. А в передней части титанового жука отсвечивало толстое стекло-хамелеон кабины с поляризационным слоем, коэффициент отражения которого менялся в зависимости от условий освещенности.
– Володя, не лихачь, – сказал Демиденко, подходя к пыльному борту «Крестоносца».
Локтев резко обернулся и состроил недовольную гримасу, нахмурив густые брови.
В наушниках раздался его сипловатый голос:
– Товарищ полковник, разрешите две ремарки?
– Валяй.
– Не пугайте так. Раз. И два: я не лихачу.
Кряжистый Повх тем временем забросил в нутро вездехода ящик с дополнительными аккумуляторами для ручного спектрографа, задраил герметичный люк и щелкнул перчаткой по шлему Локтева. Сказал с усмешкой, слегка картавя:
– Слова «лихачить» нет в русском языке. Поехали.
– Занимайся биологией, – беззлобно огрызнулся Локтев, легко взбираясь по лесенке к шлюзу, который находился наверху.
Когда вездеход тронулся с прокруткой, подняв кучу буроватой пыли, в наушниках послышался негромкий, но отчетливый голос капитана:
– Володя, ты все-таки не лихачь…
Локтев дернул предохранительную скобу и откинул шлем назад.
– Тьфу
