style="font-size:15px;"> Лечь бы на дно, как подводная лодка
После армии я вернулся в Москву. Шкипер при встрече – а до него добраться оказалось очень трудно – так вот он в приказном тоне запретил называть себя Шкипером. Я, грит, Усов Александр Сергеевич. Запомнишь, или тебе это на лбу написать? А по бокам у него стояло два худеньких азиата с серьезными глазами.
И у меня хватило ума понять, что мой центнер мяса пригоден теперь только алкашей гонять по забегаловкам. Ушел я от Шкипера с мыслью: «Ох и падаль же ты, Усов Александр Сергеевич!»
Сидя в своей однокомнатной, я перебирал в голове всех, кого мог вспомнить. И, как это было ни печально для меня, я не вспомнил ни одного человека, которому мог бы довериться. Все они либо уже меня продавали – по мелочи, по крупному – не важно; либо вполне, по моему мнению, были на это способны. Соломинкой, которая переломила спину верблюду, стало то, что даже Шкипер – а сколько раз я за него лез на ножи и на стволы – даже Усов Александр Сергеевич ноги об меня вытер, когда нашлась мне замена.
В общем, обозлился я на весь белый свет и стал, как… бродячая собака-одиночка. Злая и одичавшая. И в конце концов – ну, конечно! – начал пить. Здоровье, слава Богу, как у лося было, поэтому литрами водку глушил. Так нет – мало мне этого было. Знал я одного художника – он у нас одно время подрабатывал реставрацией икон. Такой… тихий наркоша. Нигде не светился, никуда не попадал. Ханку в надежном месте брал – дорого, зато спал спокойно. Бывало, какой-нибудь заказ намалюет – типа, рожа с плакатом «Партия – наш рулевой!», бабки хапнет (а ему за эту фигню хорошо платили) и сразу затарится, чтоб надолго хватило.
В общем, пристал я к нему – дай кольнуться. А он от меня и руками и ногами отбрыкивался – есть у тебя, говорит, водка – вот и хлебай! А эту гадость лучше и не пробуй. Я не отставал – не бесплатно же прошу! И наезжал на него – гадость, говоришь, а сам-то не бросаешь! Значит, не такая уж это и гадость! Он, когда это услышал – я хорошо помню, какими глазами он на меня смотрел. До-олго смотрел. Молчал. Потом вздохнул и говорит: «Ладно. Заходи вечером.» Зашел я. В общем, не знаю, что он мне впорол – он потом клялся, что нормальная ханка была, просто у кого-то бывает по первому разу, организм не принимает – и так далее и тому подобное. А я потом к мысли пришел, что он спецом чего-то намутил, чтобы отбить у меня желание даже пробовать. Потому что больше тридцати лет прошло, а я – о-очень хорошо помню, как меня ломало. Двое суток отойти не мог. И – как отрезало. Сколько мне потом предлагали – весь ассортимент – а я при виде шприца только ежился от воспоминаний: «Кушайте эти вареники сами! С волосами.» До сих пор бывает – благословляю в молитвах художника этого. Слава Господу, что уберег меня от этого горя!
И в конопле я тоже ничего не понял. Как-то сидел в компании кавказцев – любителей анаши; пустили они косяк по кругу. Выкурили мы его. Арслан – рядом со мной сидел – посмотрел
