она меня по ногам так, што я едва удержал равновесие и не завалился в грязь. В полном возмущении от такой перспективы – тулупчик-то жаль! – отвесил я этой суке пинка от всей души.
Ах, как я ошибся! Вот што значит – не обладать полнотой доступной информации. Собачка эта оказалась главной героиней действа, которое по-научному называется «собачья свадьба». Вслед за ней из-за того же поворота появилась оживленная и возбужденная толпа женихов. Как и следовало ожидать, мой пинок их желанной невесте стал поводом для законного возмущения и неуемной жажды немедленного возмездия. Куда только девалось мое благорастворение. Но я все ж таки успел, подобно перепуганной черепахе, втянуть все торчащее в тулуп. И тут же пал в грязь под натиском мстителей. Сколько минут я пролежал – не знаю. Меня дергало со всех сторон и во все стороны. В голове лежала печальная мысль: «Какой… дурацкий конец…»
Но – рановато я начал прощаться. Не успели отеллы-собакевичи проникнуть сквозь тулуп до… супового набора. Раздались людские крики, и дергать меня перестали. Оказалось, мужики увидели эту свистопляску и кольями наваляли возомнившим о себе женихам по хребтинам. Те сразу забыли о мести и свалили от греха подальше. Меня подняли, я выпутался из ошметков тулупа и повел мужиков в чайную – благодарить за спасение.
Мораль. Прежде, чем дать кому-то пинка – удостоверься, што за поворотом нет толпы доброжелателей.
P.S. А из остатков тулупа я сшил две пары рукавиц. Одну пару обменял на сало, а вторую сам носил.
Защита детей, говоришь?
Прошел тут день защиты детей. Уря, уря, товарищи! Кругом фото довольных малолетних мордашек, напоминания, что дети – это наше будущее, типа, не защитим детей – полная придет хана всему окрестному бытию. А на следующий день главная тема – босая Наденька. Как ей там на нарах Верховной Рады восседается.
В общем, откукарекали, отметились – а там хоть и не рассветай.
Вспомнилась мне история минувших лет. Произошла она в одной деревеньке под Калугой. Я туда вообще-то приехал собирать материал для очерка про егеря, который был буквально изрешечен браконьерскими пулями в процессе защиты лесной живности от беспредела. А в свободное от войны и больниц время этот дядька строил в лесу разнообразные кормушки – и для пернатых, и для… молоком питающих.
Своим приездом я отвлек Еремея – так вот звали егеря – от общественно-полезного труда. Ерема оказался человеком компанейским, и, как он выразился – «не каждый день к нам в деревню корреспонденты из Москвы приезжают». Гуляли мы с ним… насыщенно. Рыбалка, охота, грибы – и перманентное полупьяное состояние. Что еще мужику для отдыха надо? (Я еще, помню, радовался, что, как знал – денег с собой прихватил с запасом.)
Но разговор этот не о гулянке. В местном сельпо водки, как правило, не было. Одно «Биле мицне» – плодово-выгодная
