заслышав рев джипа, испуганно снялась с дерева и скрылась в лесу пара желтоголовых попугаев.
Тайрен стиснул зубы и снова посмотрел на фасад. Когда Дженна бросила его четыре года назад, часть его умерла. Он работал день и ночь, лишь бы о ней не думать. Он сделал такое, о чем восторженно перешптывались по углам, хотя и добавляли, что подобный взлет карьеры для молодого человека способен только в Новой Зеландии. Уютной, патриархальной, во многом нетерпимой, но спокойной и не привыкшей к резким движениям Новой Зеландии. Как же Тайрен любил ее и свой народ – и как бы он гордился тем, чего достиг, еще больше, если бы рядом с ним была Дженна!
Впрочем, если бы тогда все сложилось по-другому, возможно…
Нет. Все сложилось так, как сложилось, и нечего об этом думать.
Тайрен построил такой дом, в котором должно быть уютно и спокойно. Для его бабушки, наверное, это было так, но только не для него. Как если бы он воздвиг его в знак поклонения Дженне, в надежде, что однажды она войдет в этот дом. Но он обманывал сам себя. Дом никогда не был для него чем-то большим, чем местом для ночлега.
Он ударил по тормозам, и машина встала в облаке пыли. Он снова посмотрел на дом. Тот как будто насмехался над ним своим напоминающим о Дженне фасадом.
Дженна.
Снова единственным, о чем он мог думать, сделалась Дженна.
– Проклятье! – сами собой произнесли его губы.
Тогда, в самом начале, Рэндальф Фарсон однозначно дал понять, что его дочери – запретная территория для работников. Так какого же черта он пропустил это мимо ушей?
Рэндальф Фарсон.
И даже если это станет самым последним в его, Тайрена, жизни, этому человеку он отомстит. А уж если слухи о финансовом положении Рэндальфа верны, ждать осталось немного. И месть будет сладкой. Он ждал достаточно долго, чтобы насладиться ею в полной мере.
– Решил сегодня просидеть в машине весь день?
Тайрен очнулся. Кири, его бабушка, большую часть дня проводила на веранде среди самых необходимых для нее вещей: чай, книжки, травы и карты, которые она без конца раскладывала. Мать его матери и все, что осталось от его семьи. Настоящая маори с седыми, сложно заплетенными косами почти до пояса. Очень стройная, но не хрупкая вовсе. В свои восемьдесят четыре она сохранила абсолютно ясный ум. Кири снова занималась уборкой, словно они с Тайреном не спорили по этому поводу уже сотню раз.
С метлой в руках бабушка спустилась с веранды.
– Что случилось в городе, Тайрен?
Он по-прежнему сидел в машине. Провел рукой по лицу. Отвечать на ее вопрос не хотелось.
– Бабушка, но почему ты опять метешь? У нас ведь есть домработница.
– Я об этом никогда не просила.
Тайрен покачал головой. Он ведь хотел лишь того, чтобы его бабушка могла наслаждаться покоем
