неспособность вальяжно наблюдать со стороны в кругу подруг «как за мине мужуки бьются», как и положено всякой реальной даме. – Я ж ради тебя! Да я ради тебя с неба звезду достану!..
– Не надо, Андрюша!
– Ай, да ну тебя, корова безмозглая! Я ей готов целый мир к ногам бросить, а она знай, блеет своё «не-е н-надо-о».
И рванул с места по балке! В кромешную темноту. Через мгновенье из темноты раздался страшный хруст и лязг – всё, как и положено в таких запредельно героических историях. Упал Моторкин своей беспокойной головой прямо на камни, да ещё и мопедом его сверху приложило. Этого оказалось достаточно, чтобы все протрезвели и побежали кто в полицию звонить, кто МЧС вызывать. Нашлись и такие, кто своим долгом посчитал отчитать Нюрку:
– А ты куда смотрела, раззява?! Почему не остановила? Мужик ради тебя готов на луну взлететь, а ты и рада, да?
Потом её сурово расспрашивали стражи порядка в местном околотке:
– Получается, что это он РАДИ тебя совершил?
– Не знаю, – честно ответила Нюрка, дрожа подбородком.
– А кто знает? Пушкин?! Впрочем, и сам Пушкин из-за таких, как ты, погиб на дуэли!
Нюрке уже было всё равно, из-за чего там погиб Пушкин – она краем уха ещё в школе слышала, что за его постоянно беременной женой шутки ради и просто от общей скуки приударил некий резвый француз. А потом ещё и Пушкина на дуэль вызвал… Или это Пушкин француза на дуэль вызвал? Ай, да не всё ли равно – поэт-то всё равно погиб. Но смерть Моторкина на благородную гибель поэта и «невольника чести» явно не тянула. Поэтому Нюрке больше всего на тот момент хотелось проснуться и узнать, что это только дурной сон! Но это был не сон: Андрюшка в самом деле погиб. И вина за это, так получалось, полностью ложилась на неё. Не уголовная вина, нет – дела вообще не заводили. Следователь так и сказал, что «никакой бумаги не хватит по поводу загиба всякой пьяни дела заводить». А вина эта словно бы витала в воздухе: «У-у, не уберегла мужука, с-стер-рва! И какого мужика? Мирового! А смелый-то какой был, по карнизу разгуливал хоть бы хны. И всё это – РАДИ тебя».
– Да не смелый он был, – развенчал героический образ Моторкина патологоанатом в морге, когда скреплял его разбитую черепушку перед выдачей тела для похорон. – У него просто отдел мозга, отвечающий за чувство опасности, недоразвитым оказался, вот он и «геройствовал» на каждом шагу. Щас таких горе-экстремалов полно, с мозгами-то недоразвитыми. То ли экология дрянная влияет, то ли родители слишком много водки выжрали перед зачатием. Так что повезло тебе, девка. А то вышла бы за такого замуж, так намучилась бы! Сама бы, глядишь, в плотину бросилась от такой жизни.
Но Нюрка не хотела в это верить. Это было слишком болезненно и жестоко для её миропонимания. Поэтому она решила придерживаться версии битых жизнью баб-разведёнок, сплошь матерей-одиночек:
– Энто он, сукин кот, просто жаниться не хотел. Ой, энти мужуки так боятся жаниться, что готовы себе башку свернуть безо всякого смыслу! На всё пойдут, да ещё и
