окон, в которых отражаются человеческие тушки, подвешенные к поручням. Некоторые в таком противоестественном для сна положении умудряются даже храпеть. Хочется снова заснуть и не просыпаться.
Некоторые граждане во сне всё-таки отваливаются от поручней, а окружающие почему-то вежливо расступаются, вместо того, чтобы подпереть плечами отвалившегося пассажира. Никак не могу понять: почему. Надо бы это самое, надо бы подпереть… закрепить… поддержать… подхватить… хрр-фьють, хрр-фьють… Ох! Ах! Куда это я? Граждане, чего вы расступились, когда надо бы меня подхватить и подпереть?! Нет, в метро спать совершенно неудобно. То ли дело в электричке! Там больше шансов отхватить сидячее место, привалиться к раме окна и… хрр-фьють.
Сон – страшная болезнь на всю жизнь. Человек во сне так беззащитен, как бездомная кошка в большом и равнодушном к маленькой жизни городе. Лицевые мускулы во сне расслабляются, морщины разглаживаются и человек становится, каким он был в детстве, когда жизнь ещё не наложила на физиономию свои несмываемые следы, в которых умеют разбираться и считывать с них характер только мудрые китайцы.
Вот о чём я думаю, когда будильник – мой враг номер один – прерывает сны в пять утра. Ах, будильник-будильник, металлопластиковая твоя душа! Иногда так не хочется слышать его пиликанье, что постоянно просыпаешься и смотришь ему в глаза. Хорошо, когда до звонка остаётся час или два, а то и три. Боже правый, как прекрасно, когда до пробуждения ещё есть целый час! Какое счастье!.. А в окне тот молочно-серый свет, какой всегда бывает в наших широтах перед рассветом. Этот свет ни на что не похож, и его ни с чем не спутаешь.
Наполеон утверждал, что четыре часа спит мужчина, пять – женщина, а шесть – идиот. Мне иногда кажется, что я сплю постоянно. Ах, не судьба заслужить восхищение императора – даже на идиотку не тянем! Хотя, не дай бог снискать милость царей. И потом, увидел же Менделеев свою периодическую систему во сне, а Эйнштейну там же явились основные принципы теории относительности.
У меня же сны были сегодня особенно поэтичными, с элементами лирики Кольцова. Это потому, что Клавдия Ивановна с первого этажа вышла косить за домом траву для своей коровы. Часу в четвёртом вышла. Белые ночи прошли, но в это время всё ещё светло. Днём будет, надо полагать, марево, поэтому лучше косить по росе. И соловей разошёлся где-то в кроне берёзы, а серп молодой луны острым осколком висит на её ветвях, как кусок разбитого круглого плафона. Коса выписывает: исс-вжик, исс-вжик…
Не стало обычных кос и пил. Всё бензо да электро. Они своим отвратительным визгом будят всю округу, заглушая мир птиц и шум листвы, этих бесценных брендов провинциальной жизни. Новейшие изобретения цивилизации болезненно вписываются в загородную тишину. А это «исс-вжик, исс-вжик» обычной косы убаюкивает. Уже снится поле, огромное русское поле, по которому молча движутся косари из русской поэзии в холщовых рубахах и с подвязанными соломой русыми волосами. И соловей где-то заливается так звонко!.. Пять утра.
Тут мой враг номер один заявляет, что нечего отвлекаться
