под колесами автобуса, Елена Дмитриевна не держала в доме ни капли спиртного и очень боялась, что Илья пойдет по стопам отца. К счастью, если это можно так назвать, у него обнаружилась довольно редкая непереносимость алкоголя, и первая же выпитая в подростковом возрасте рюмка убедила Илью, что по этому пути он не двинется при всем желании.
– А Карепанов как? – продолжала расспрашивать Ольга. Забыть собственный недолгий и не особенно приятный опыт работы с Борисом Евгеньевичем ей пока не удалось.
– Да вроде ничего мужик. Только иной раз как вцепится в какую-то ерунду – не оторвешь. А я понять не могу, к чему это. Вот как с мечом этим. Сама скажи, какая разница, кто его сделал? Разве это поможет нам убийство раскрыть?
– Как посмотреть. Иногда, знаешь, какая-то мелочь, которая кажется тебе неважной, вдруг оказывается определяющей. А выводы скороспелые могут человеку жизнь поломать. Я вон как облажалась в свое время – сложила, называется, два и три. Раз есть в доме мечи, а трупы как раз при помощи меча образовались, стало быть, владелец мечей и есть этот убийца, – со вздохом произнесла Ольга, когда официант поставил перед ней высокий бокал с латте. – А он оказался невиновным. И меч у него украли. И если бы не жена, так и сел бы за пять убийств, которых не совершал.
– Где я мог слышать эту историю? – наморщил лоб Илья, в памяти которого смутно всплывали обрывки подобного рассказа.
– От Карепанова небось и слышал. Я же с ним тогда на трупы выезжала, с Нарбусом работала. – Ольга помешала напиток трубочкой, попробовала и добавила сахар. – И зациклило меня на мечах, самурайских историях и японском языке. До сих пор стыдно вспоминать, как я вынюхивала в доме человека, который меня обучал. Фу, противно. Удивляюсь, как они меня потом на порог вообще пустили, до сих пор же дружим.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Илья. – Борис Евгеньич же и рассказывал! Александр Михайлович, да? Сайгачев?
– Да.
– Слушай, а правду Карепанов сказал, что вроде как он из блатных, уголовных?
– Из каких?! – едва не поперхнулась кофе Ольга. – Ты чушь-то не пори. Он востоковед и мастер единоборств.
– Ладно, не хочешь – не говори. Давай к делу. О чем тебе говорит имя Мурамаса?
– Был такой оружейник веке в XV–XVI, кажется, даже точно неизвестна дата его рождения. Говорят, его мечи были проклятыми – не могли пылиться без дела, должны были непременно работать.
– Убивать, что ли? – уточнил Илья, и Ольга кивнула:
– Да. Считалось, что без крови меч умирает.
– Бред какой-то.
– Бред не бред, а в семье сёгуна Токугавы Иэясу произошла целая серия убийств и самоубийств, совершенных при помощи меча, который изготовил Мурамаса. Так что в каждой легенде есть доля истины. Мечи Мурамасы, кстати, после этого были объявлены вне закона и практически все уничтожены.
– Уничтожены? То есть их не осталось? Тогда как же?..
– Я же сказала, практически все, – улыбнулась Ольга. – А ты невнимателен к деталям, оперативник. Те мечи, что остались, теперь
