где силы гравитации и притяжения заменены доброй волей и любовью в их высшем значении. Мы можем представить множества разумных и могущественных живых существ порядком выше, чем мы с вами, и действующих в этой небесной Вселенной совершенно свободно и между тем в абсолютной гармонии, воссоединенные между собой и объединенные с Властелином Вселенной непреодолимым чувством доброй воли. Слова «Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли» должны быть поняты как молитва о том, чтобы жизнь в полной гармонией с волей Бога, о вере в существование которой во Вселенной говорит нам Божья Молитва, спустилась бы на нашу Землю и приняла ее.
Аналогия с астрономическим небом предлагает нам еще одно соображение, на этот раз трагического и зловещего характера. Мы понимаем, что материальные частицы держатся вместе в этой Вселенной силами взаимного притяжения и что это – то самое притяжение, которое вызывает и контролирует чудесную надежность и точность работы небесных механизмов. Но что случилось бы с частицей, которая потеряла бы силу притяжения, если бы такая частица могла существовать? Это мы можем представить со всей определенностью. Движимая давлением света, таковая частица была бы унесена прочь от Солнца, прочь от нашего островка Вселенной, от всех туманностей. Так как число их ограниченно, то, скорее всего, размеры нашей материальной Вселенной тоже ограниченны. Современный астроном мог бы сказать, не погрешив перед научной корректностью, что она была бы движима во «внешнюю тьму». Современная наука полагает, что это пространство каким-то образом взаимозависимо с материей и гравитацией. Это может быть понято в смысле отсутствия вещества там, где нет гравитации и пространства, и что частица, лишенная гравитации и уносимая прочь, должна быть рассматриваема не только с практической, но и с научной точки зрения, потерявшей существование, уничтоженной.
Это, вероятно, представляет некоторую аналогию с трагической судьбой несчастных, не достигших, несмотря на Божественное руководство, тех качеств, которые требуются и необходимы для постоянного пребывания в Царстве Божьем. Насколько я помню, Толстой сказал, что «грех – это не то, что человек делает, но то, чем он становится». И Достоевский называет дьявола мудрым и ужасным духом саморазрушения и небытия.
Идея ада как места, которое Бог замыслил и которое снабдил персоналом, необходимым для обдуманной вечной пытки множеств несчастных творений Его, является, на мой взгляд, неприемлемой. Но представляется вполне определенным, что счастливой вечной будущей жизни на небесах соответствует трагическая, ужасная альтернатива. Это внешняя тьма, саморазрушение в небытие – окончательная смерть.
Термин «саморазрушение» не должен быть в этом случае понимаем как самоубийство. Осознание чувства, что ты растворяешься в темноту и окончательную смерть души и индивидуальности после ясного осознания славы вечной жизни, будет одним из высших отчаяний, несравнимо большим, чем может быть испытано узником,
