только посмеивались, расшифровывая и переводя на английский его разговоры. – А бодливой корове, понимаешь…
– … Бог рог не дает! – договорила красотка.
– Ну! Моя давно наставила бы мне большие и ветвистые, если б я с этой Монькой Левинской в ванне не имел сексуального контакта, как не имел его мой друг Билл…
– За что пьем? – перебила она и подняла бокал вверх.
– Надо хоть познакомиться! – заметил Ельцин.
– С большим удовольствием! – она протянула руку. – Графиня Ксения Ксирис, она же княгиня Юсупова-Сумарокова-Эльстон-Романова[8].
Он осторожно пожал ее легкую, как пушинка, лапку.
– Можно называть меня Ксенией Павловной, – она слегка присела и прикоснулась своим бокалом к ельцинскому.
– Ельцин Борис Николаевич, – дурашливо в три погибели поклонился он.
– Как, тот самый? – подыграла Ксения.
– Нет. А ты?
– А я та самая. Внучатая племянница государя Николая Александровича, принадлежу Дому Романовых.
– И много вас? – спросил Ельцин. – Таких Романовых?
– Как считать, – ответила Ксирис. – Официально Дом Романовых насчитывает около трехсот человек. На самом деле больше. Князья Юрьевские тоже должны считаться Романовыми – это потомки от второго брака Государя Александра Второго с княгиней Ириной Долгорукой. Но Романовы их не признают своими.
Про Александра II Ельцин когда-то читал.
– Козел он был, твой Государь, и развратник, понимаешь, – возмутился Ельцин. – Ну как можно – в одной хате, хоть и в зимней[9], под одной крышей держать жену и полюбовницу. И детей от обеих. Какой вы пример показывали трудовому народу! И еще хотели, чтоб народ вас полюбил в семнадцатом году. Я вот всю жизнь только с одной Зойкой! А в наших сибирских краях такие бабы, понимаешь! Ух, едрена вошь!
– Это ваша любовница?
– Нет. Супружница.
Ксирис широко раскрыла глаза.
– Так ведь вашу жену зовут Наиной! Забыли? – хихикнула она.
– Тут забудешь, – проворчал Ельцин. – Зойка – ее настоящее имя. А ей не нравится. Стала называть себя Наинкой. Теперь только на эту кличку отзывается.
– Ах, вот как! Только странно, почему она такое выбрала? – удивилась Ксирис. – Наина у Пушкина в «Руслане и Людмиле» – старая злая колдунья… А, впрочем, не важно. И вы ни разу не изменили Наине Иосифовне?
– Ни разу! – и в подтверждение своих слов Ельцин с размаху хлопнул бокал об пол.
На звон несколько гостей оглянулись в сторону русского президента и снова отвернулись. Президент Клинтон только усмехнулся: «Boriss – русская широкая душа», – сказал он греческому послу Микису Ставракису. Клинтон как раз убеждал посла, чтобы Греция надавила на греческое правительство Кипра и заставила его не покупать у русских
К. Ксирис врет. Она вышла замуж не за аристократа и потеряла права на титул.
Ельцин, очевидно, имеет в виду Зимний дворец
