к тебе я сватом.Марфа Борисовна.
От кого же?
Аксенов.
От Лыткина, у нас в ряду торгует,
Он пожилой и четверо ребят.
Марфа Борисовна.
Ну, хорошо, мне пожилой-то лучше.
Аксенов (смеется).
Да полно, так ли?
Марфа Борисовна.
Только, Петр Аксеныч,
Ты попроси, чтоб он пообождал,
А отказать не откажи.
Аксенов.
Ну, ладно.
(Смеется.)
Марфа Борисовна.
Да чему же ты смеешься, Петр Аксеныч?
Аксенов.
Я больно рад, что ты не отказала
Совсем ему; он человек нам нужный.
Вот видишь ли: деньжонки у него
В запасе есть, а на мирскую нужду
Он больно скуп, теперь в надежде будет,
Что за тобой приданое большое,
Так и для миру будет тороватей.
Марфа Борисовна.
Какой шутник ты, Петр Аксеныч! право!
Аксенов.
Ты шутишь-то! Ну, разве ты пойдешь
За Лыткина?
Марфа Борисовна.
Кому судьба какая.
Как знать вперед, что будет.
Аксенов.
А другого
Не хочешь ли? Велел Кузьма Захарьич
Поговорить с тобой о человеке,
Приятеле своем.
Марфа Борисовна.
Кузьма Захарьич?
Ахти, беда!
Аксенов.
Чего ты испугалась?
Марфа Борисовна.
А кто таков?
Аксенов.
Поспелов.
Марфа Борисовна.
Эко горе!
Аксенов.
Ни горя я не вижу, ни беды.
Марфа Борисовна.
Покаяться уж разве, Петр Аксеныч!
Вот видишь ты: мое желанье было
Раздать казну, избавиться заботы
По мужниной душе — его добро,
Пусть за него и молятся сироты —
Да в келейку, на тихое житье.
Аксенов.
Не думал я, ушам своим не верю.
Такая ты веселая, все шутишь,
Смеешься с нами, парней молодых
Не обегаешь…
Марфа Борисовна.
Что же их бояться?
Подумают — горда. Греха-то больше;
А пусть болтают да смеются вдоволь,
Побалагурим, да и разойдемся,
Вот и беда и горе: обещала
Вдовой остаться, Божьей сиротой.
А отказать боюсь: Кузьма Захарьич
Рассердится, и Алексей Михайлыч
Во гнев взойдет и будет злобу мыслить,
И выйдет только грех один. Уж лучше
Скажи ему, что я душевно рада,
Пусть думает, что я его невеста,
Хоть обману, да в мире поживем.
