бы не ушел без него в этот шумный чужой мир улицы, пугающий и непонятный, полный странных и незнакомых запахов. Павел снова ощутил аромат сирени, окутавший его, словно невидимая паутина. Напомнив о матери. Теперь он не казался нежным и приятным, как несколько минут назад, а назойливо, с удивительным упорством, заполнял все поры тела. Противно забирался в нос и рот. В голове зазвучали материнские слова о сожалении, велосипеде и пионерском лагере. И тут же шум расплескиваемой воды. Противной и грязной, словно она действительно ждала неловкую жертву, чтобы поглотить ее в своей пучине. А теперь гадко хлюпала в Пашином ботинке. Стук раскачивающегося ведра болезненной пульсацией проникал в сознание. И весь этот конгломерат звуков и запахов, объединенный чем-то общим, начинал раскалывать изнутри Пашину голову ухающими и шипящими звуками, становясь все более отчетливыми и понятными, превращаясь в человеческую речь:
– Ложь, ложь, ложь…
Вечером, действительно, из командировки приехал отец и привез новенький двухколесный велосипед. Прежде чем пройти в комнату, он долго стоял в прихожей, выслушивая мамин шепот, едва слышимый за прикрытой дверью. А затем появился, как всегда, радостный. Только глаза его были немногого грустными, и, когда разговор начинал касаться Эрика, он отходил к окну и замолкал, глядел на улицу. Словно надеясь, что тот может появиться из-за угла соседнего дома.
Оплакивая потерю, всю ночь шел дождь. Паша быстро уснул, представляя, как крупные холодные капли воды подталкивают Эрика идти домой, где тепло и сухо. Где продолжают лежать в миске розовые кусочки колбасы с бордовыми подсохшими краями.
Ночью Паше ничего не снилось, и он проспал до одиннадцати. В комнату вошел отец. Он был свежевыбрит и на всю комнату распространял терпкий запах одеколона «Шипр». Павел видел, что тот хотел казаться веселым, но глаза его по-прежнему глядели настороженно и грустно. Паше захотелось сделать для отца что-то хорошее. Отвлечь от переживаний. Показать, что он уже справился с печалью и надо жить дальше.
– Пойдем на площадку, – обратился к нему Павел, – я покажу тебе «солнышко». Мы научились крутить его на физкультуре.
Отец моментально ухватился за эту идею, и они вышли на улицу.
Детей на площадке под окном было много, но турник оказался свободен. Паша попросил отца, чтобы тот слегка приподнял его, и ухватился руками за перекладину. Тут же подтянулся и, зацепившись поочередно локтями, сделал выход силой, оказавшись наверху. Руки служили ему опорой. Быстро перенеся вес на левую кисть, приподнял правую и перекинул ногу вперед. Теперь он мог передохнуть, сидя на перекладине правой ляжкой и держась с двух сторон руками.
– Смотри! – крикнул Паша отцу.
Слегка приподнявшись над перекладиной, он вытянул ноги, словно бегун, перескакивающий через препятствие. А затем, качнувшись телом вперед, полетел вниз, чтобы набрать скорость и вновь заскочить на турник.
Это упражнение он знал очень хорошо
