право открыть.
– Подарок, да? – Она тихо рассмеялась. – После сегодняшнего приема я думаю, что меня задарили. – На мгновение Анна затихла, и потом у нее загорелись глаза. – Это может стать подарком к годовщине! Ты можешь весь год работать над сочинением песни, а потом исполнить ее ровно через год с сегодняшнего дня на нашу первую годовщину. Это все, что я хочу, и это не будет стоить тебе ни копейки.
– Это не будет стоить ни копейки нам, – поправил я ее, – и это хорошо, потому что после медового месяца дополнительные расходы могут повредить наш бюджет.
– Эй, «в богатстве и бедности», не так ли?
Я сделал большой глоток имбирного эля.
– Тогда договорились. Через год, начиная с сегодняшнего дня, я должен тебе одну песню. Но так как ты знаешь, что получишь в следующем году, я тоже хочу попросить подарок на годовщину. Предполагаю, что ты планировала что-то тоже подарить.
– Хорошо.
– Я хотел бы картину. Оригинал от Аннализы Брайт. На холсте. Что-то, что мы потом вставим в раму и повесим у нас дома.
Она постучала указательным пальцем по кончику моего носа.
– Считай, что она уже написана.
– Отлично. Потом, когда ты станешь всемирно известным автором, тире иллюстратором, и люди будут гоняться за твоими работами, я смогу выставить ее на аукционе и сорву за нее огромный куш. Я думаю, это будет моим хитроумным планом выхода на пенсию.
– Да неужели, господин Брайт? Вы собираетесь продать свой подарок на годовщину? Хорошо. Тогда, когда ты станешь известным автором песен, я проникну в ванную комнату и тайно запишу, как ты в душе поешь один из своих хитов. А потом разошлю запись по всем радиостанциям, чтобы каждый смог услышать твой настоящий голос на фоне музыки. Бьюсь об заклад, что кто-нибудь заплатит мне за это, верно?
Анна слышала, как я пою в душе, всего один раз, еще до того, как я снял собственную квартиру, и с тех пор беспощадно дразнила меня по этому поводу. Несмотря на то, что я любил музыку и тексты, мой собственный голос не был подходящим инструментом, чтобы соединить их вместе. Именно по этой причине я решил стать композитором, а не певцом.
– Ты так не сделаешь.
Она похлопала меня по ноге.
– Просто держи мою картину на стене. Или запирай дверь, когда находишься в душе.
Была глубокая ночь, и полет в Майами был долгим. Анна, в конце концов, заснула. Я бодрствовал достаточно долго, чтобы суметь записать некоторые из своих мыслей по поводу самого важного дня в моей жизни. Но единственным, что я смог найти, на чем можно было писать, был белый одноразовый пакет в кармане кресла напротив. Я вытащил его и записал все, что пришло мне на ум: впечатления от свадьбы, мои чувства к Анне, все, что пожелали нам родственники, и те обещания, которые я дал Октавию еще до начала церемонии. Когда я добрался до этого момента, мне пришло в голову, что за последние двадцать четыре часа я много чего наобещал, и не только отцу Анны. Я перевернул пакет на другую сторону и записал все по пунктам.
Обещано Октавию:
• что я всегда буду ставить счастье Анны превыше своего
