слова настолько правдивы, что сейчас, разговаривая с вами, я не могу указать вам на уважаемых членов семейства, ставшего жертвой этой гнусной клеветы.
Маркиз поклонился мадам Федье и продолжил:
– Теперь, мадам, мне остается лишь еще раз извиниться за ту уловку, к которой мне пришлось прибегнуть, чтобы выполнить священный долг.
– Но сударь…
– И испросить у вас разрешения удалиться.
Не дожидаясь ответа, Матален уже направился было к двери, но в этот момент в самом темном углу салона встала пожилая дама и направилась к нему.
– Только что, господин маркиз, вы совершили замечательный поступок, – сказала она, обращаясь к нему.
Кто была эта женщина? Увидев ее, Матален стушевался и на мгновение будто окаменел.
Затем на губах маркиза обозначилась мимолетная улыбка, он тут же взял себя в руки, низко поклонился мадам Федье, с насмешливым видом раскланялся с пожилой дамой и вышел.
Столкнувшись в передней с Коарассом, он спросил:
– Ну что, вы мной довольны?
– Совершенно доволен, сударь, – ответил Ролан.
– Окажите любезность, ответьте мне на один вопрос.
– Слушаю вас.
– Кто та пожилая дама, которая обратилась ко мне, когда я уходил? – спросил Матален.
– Насколько мне известно, ее зовут баронесса де Мальвирад.
– Что вы говорите! – ответил маркиз и ушел.
Те же, кто остался в салоне мадам де Федье, пребывали во власти смятения и волнения.
Появление бретера, его пламенные слова, уверенность, с которой он опроверг распространяемые мадам Газен слухи, вперив в нее взгляд во время своей маленькой речи, наконец, сам его поступок, предполагающий в этом человеке глубинную искренность и порядочность, – все это было предметом сыпавшихся со всех сторон комментариев.
И поскольку сила, откуда бы она ни исходила, обладает привилегией привлекать на свою сторону слабых, присутствовавшие не замедлили ощутить в душе симпатию к герою имевшего только что место приключения.
А многие девушки, тайком бросившие на Маталена быстрый взгляд, даже сказали себе, что к этой паршивой овце, пожалуй, не стоит относиться с таким пренебрежением.
Вполне естественно, что никто даже не сомневался, что постановщиком этой сцены был Ролан де Коарасс.
Посреди салона все так же вела оживленные беседы старая баронесса де Мальвирад. Она незаметно приблизилась к мадам де Блоссак, которая не отпускала дочерей от себя, будто пытаясь прикрыть их своими распростертыми крыльями.
– Я обращаюсь к мадам графине де Блоссак, не так ли? – спросила она одновременно благородным и бесцеремонным тоном, которым так любили щеголять дворяне до Революции.
– Да, мадам.
– Мы с вами, пожалуй, незнакомы. Я баронесса де Мальвирад. За двадцать пять лет, проведенных
