ее схватили люди епископа Тары, о мой друид!. – Так же тихо ответил Конхобар. – Думаю, держал в монастырской темнице, если, правда, ее не разрушили финнгаллы.
Форгайл Коэл с усмешкой покачал головой, и огонь недоверия вспыхнул на миг в черных недобрых глазах его. За шесть дней до праздника Лугназад гадал он на бараньей лопатке и коровьих внутренностях: жива Магн и не в плену у епископа. Правда, и в Ирландии ее нет, видно успела сбежать, в ту же Каледонию или Бретань. Если так, трудновато ее найти будет, а найти нужно обязательно: сильно подозревал Форгайл – похитила все-таки Магн волшебный камень, хоть и не поведали о том боги, да самолично слыхал Форгайл, как третьего дня судачили о пропаже странствующие монахи в заезжем доме. Что пропало – прямо не говорили, да и сами были не из Тары, из Манстера, мимо Тары проходили только, там и услыхали о краже от местной братии. Епископ, похоже, сильно не опечалился пропажей – ну ее к черту, эту языческую реликвию, пропала и пропала. Меньше будут вспоминать старых нечестивых богов.
Присев рядом за стол, внимательно прислушивался друид к беседе монахов. Сделал выводы… Боги, конечно, знали о том, где и у кого находится камень, да вот не сказали и Форгайл догадывался – почему. Ждали настоящей жертвы. Вот потому-то и прихватил друид жертвенные кувшины, усыпанные по днищам желтой пыльцой омелы. И детей взял поэтому. Теперь ждал, когда покажутся на горизонте туманные норвежские фьорды.
…Очень красив был Бильрест-фьорд. Длинный узкий залив – синий, переливающийся изумрудными волнами – со всех сторон обступали высокие берега, густо поросшие соснами. В хорошую погоду, когда воды фьорда делались, словно зеркало, казалось, что сосны растут и на дне, а меж их ветвями плавают серебристые рыбы. В конце залива, слева, с высокой, похожей на перевернутую ладью, кручи, в воду сверкающим водопадом падал ручей, брызги его – разноцветные, яркие – были похожи на драгоценные камни, а, когда светило солнце, переливались самой настоящей радугой. Вот потому и прозвали это место Бильрест-фьорд – Радужный залив. Хорошее было место. А сколько дичи водилось в лесу! Белки, куницы, рыси, даже лоси и кабаны встречались.
Усадьба Сигурда-ярла располагалась на небольшом холме, в самом конце залива, рядом с водопадом. Длинный, обложенный серыми валунами, дом, где жили все родственники ярла – человек сорок, не считая слуг и рабов – напротив: амбары и летний хлев (зимой скотину держали в доме). Ближе к заливу был выстроен приземистый корабельный сарай, похожий на выброшенного волнами кашалота, зимой в сарае хранился «Транин Ланги», боевая ладья Сигурда. Сейчас «Транин» горделиво покачивался у причала, рядом с «Толстой уткой». Меж домом и сараем тянулись огороды, аккуратно огороженные низкими каменными оградками, за ними – сарай для дров, а уж дальше начинался лес – тянулись до самых гор темно-зеленые угрюмые ели.
Если встать лицом к морю, то на левом берегу фьорда окажется луг (луг принадлежал Сигурду), за лугом – пастбище, а дальше, за горами и лесом – Снольди-Хольм
