воина, – бормотал я, поднимая доски и шкуры, закрывавшие груз.
На дне дубового сундука тускло сверкали драгоценности: броши, серебряные булавки, монеты. Я тихонько разгребал гривны, кольца и серебряные цепи, докапываясь до самого дна, чтоб ничего не пропустить в темноте. Неожиданно среди холодного металла попалось что-то теплое. Я поднес вещицу к слабому свету. Отполированная временем и руками людей костяная фигурка была не похожа на остальные сокровища в сундуке, но источала силу, потому что изображала Тюра – бога воинской доблести. Единственной рукой – другую откусил волк Фенрир – Тюр сжимал рукоять меча. Спереди шлем заканчивался наносником-стрелкой, широко раскрытые глаза сверкали яростью. Фигурка была размером с кулак, а подставкой служили сапоги, которым резчик придал вид меховых.
– Сначала вышвырнул наше серебро за борт, а теперь воруешь то, что осталось? – проворчал Остен.
Единственный его глаз блеснул в полосе света, пробивавшейся сквозь обшивку «Змея».
– Иди досматривай свои сны блудливой овцы, Остен, – огрызнулся я.
Ответом мне была ухмылка.
Сжимая в кулаке фигурку, я осторожно пробрался среди храпящих воинов к носу корабля, перелез через борт и по сходням спустился на посеченный ветром берег. Там, куда долетела бы стрела, но не доставали пенящиеся волны, подрагивал огонь. Я пошел на свет. Поджилки у меня тряслись от предчувствия, что здесь вершится какой-то темный сейд [13]. Я не знал, зачем все эти люди вылезли ночью из-под теплых шкур и собрались на пустынном берегу, но совсем не удивился, что Асгот среди них. А вот при виде Кинетрит у меня похолодело внутри.
Услышав шаги, воины обернулись, некоторые кивнули в знак приветствия. Халльдор покосился на меня краем заплывшего глаза; второго глаза вовсе не было видно. Так, наверное, выглядят злобные тролли из детских ночных кошмаров. Непослушные губы дрогнули в улыбке, и он опять повернулся к Асготу, который что-то тихо ему говорил. Халльдор выглядел так, будто приготовился к битве со Змеем Мидгарда: кольчуга начищена до блеска, на поясе ножны, только шлема не было – наверное, он уже не налезал на раздувшуюся голову. Тут я заметил в тени Халльдора Черного Флоки – в руке меч, лицо нахмурено – и неожиданно понял, что означали слова Сигурда.
– Ворон, подойди, – велел он.
Я сплюнул попавший в рот с ветром песок и протянул ярлу фигурку Тюра. Повертев ее в руках, Сигурд неодобрительно хмыкнул:
– Видал я вещицы, которые блестят ярче, Ворон.
– Получше ничего не нашел? – проворчал Улаф.
Я пожал плечами, жалея, что не принес гривну, кольцо или просто пригоршню серебра.
– Пойдет и это, – сказал Сигурд, кривя бровь, потом кивнул Флоки.
Тот выступил вперед, и меч в его руке слегка колыхнулся, будто учуял запах крови. Горько усмехнувшись, Халльдор дрогнувшим голосом произнес:
– Ну что, кузен, не видать нам смерти от
Сейд – вид ведовства, известный по скандинавским сагам.
