да ей было и все равно: она слишком радовалась тому, что он оставил их в покое.
Мэри видела, что тете не хочется говорить о вещах, связанных с ее теперешней жизнью. Она как будто боялась вопросов. Мэри сжалилась над ней и принялась рассказывать об их жизни в Хелфорде, о тяжелых временах, болезни и смерти матери.
Мэри не могла бы сказать, насколько тетя Пейшенс воспринимала ее рассказы. Во всяком случае, она время от времени то кивала, поджимая губы, то качала головой и тихонько ахала, но Мэри показалось, что годы страха и забот лишили ее способности внимательно слушать и она не может сосредоточиться на разговоре, потому что ее мысли постоянно заняты каким-то тайным ужасом.
Утро прошло в работе по дому, и потому Мэри смогла получше исследовать приютивший ее дом. Он был темный, обширный, с длинными коридорами и неожиданно возникающими комнатами. В бар вел отдельный вход с боковой стороны здания. Сейчас в баре было пусто, но о шумных сборищах напоминала тяжелая атмосфера: затхлый запах старого табака, кислая вонь от спиртных напитков и общее ощущение разгоряченных, немытых тел, сбившихся в кучу на грязных скамьях.
Неприглядная картина, и все-таки в этой комнате, единственной здесь, чувствовалась жизнь. Остальные помещения казались заброшенными. Даже в общей гостиной царил нежилой дух; можно подумать, уже много месяцев ни один честный путешественник не переступал ее порога, не грелся у очага. Комнаты для гостей на втором этаже были в еще худшем состоянии. Одна из них использовалась как кладовка, у стены там были свалены какие-то ящики и старые попоны, погрызенные многими поколениями крыс и мышей. В комнате напротив на продавленной кровати хранилась репа, на полу были свалены мешки картошки.
Мэри догадывалась, что и ее комната была примерно в таком же виде, и лишь стараниями тети Пейшенс она теперь хоть как-то обставлена. В комнату тети и дяди в соседнем коридоре Мэри не отважилась заглянуть. Прямо под их спальней, в конце длинного коридора на первом этаже, идущего параллельно верхнему в противоположную от кухни сторону, была еще одна комната. Дверь туда была заперта. Мэри вышла во двор и заглянула в окно, но оно было забито изнутри доской, и Мэри ничего не увидела.
Дом и надворные постройки занимали три стороны квадратного двора, в центре которого имелся небольшой газончик и стояла колода с водой для лошадей. Дальше белая лента дороги тянулась до самого горизонта через бурую степь, раскисшую от недавних ливней. Мэри вышла на дорогу и огляделась по сторонам. На сколько хватало глаз, вокруг была только вересковая степь и черные холмы. Хотя трактир, крытый серым шифером, со своими высокими трубами казался угрюмым и необитаемым, это было, видимо, единственное жилье в окрестностях. К западу от «Ямайки» поднимались скалистые кручи – торы. У одних на пологих склонах в лучах неяркого зимнего солнца желтела трава, но были и другие – зловещие и безжизненные нагромождения дикого голого гранита. То и дело на солнце находило облако, и тогда по равнине пробегали длинные тени, похожие на хищные пальцы. Пейзаж
