в нем и принялась пожирать телесную оболочку, я поспешила свалиться со стремительно гниющего трупа и глянула в сторону своего соратника. Тот на полу еле живой удерживал клинок в дюйме от своей шеи, сразу два вампа давили на Седрика, один клинком второй рвал ему живот когтями. Но в момент, когда я на них смотрела, вампы уже тревожно застыли – их отец-создатель умирал, а значит, они умрут вместе с ним. Осознав это, тот который держал меч с ревом надавил, но Седрик на долю секунды опередил его, изменив угол клинка и увернувшись, вамп вонзил меч в доски и повалился мешком; а того кто грыз, Седрик из последних сил отшвырнул пинком.
– Пати, – услышала я внутри себя его встревоженный голос.
– Все нормально, Седрик, – так же беззвучно отозвалась я.
Мы поползли навстречу друг другу, зная что если будем вместе нам станет легче.
Мы лежали обнявшись в крови и грязи позволив нашим силам сплести вокруг нас кокон. Так нас и увидела зеленая четверка. Саббиа и Отамнел осторожно заглянули в дверь, увидели нас и махнули, подзывая Форесталя и Ауэ. Подошли и стали над нами, мы с Седриком почувствовали себя пойманными в ловушку, мы слишком слабы и беззащитны сейчас.
– Ну что, бог и дети богов, если кто-то хочет стать во главе Совета, то пожалуйста. Я отрекаюсь, – горько произнес Седрик.
Четверо старших переглянулись между собой.
– Ну-ну, – отозвался Саббиа, смуглый аристократичный итальянец, выглядевший лет на тридцать, единственный, к кому было применимо «бог», – ну что вы, юноша, это вы зря. Вы только что доказали, что достойны быть нашим главой, правда?
Остальные закивали.
– И жена ваша… Примите наши запоздалые поздравления.
Мы с Седриком недоуменно переглянулись, но промолчали. Тут Форесталь, вечный противник Саббиа, пробурчал.
– Ты хорош только языком молоть, не видишь что ли, молодежи надо помочь?
Саббиа лишь пожал плечами и отошел.
– Клянусь Светом и Тенью что не замышляю зла, а желаю вернуть долг благодарности, – произнес Форесталь, и склонился надо мной. Выглядел он как крепкий жизнерадостный дедушка лет шестидесяти и повадки у него были такие же – доброго дедушки.
– Давайте детки, расцепляйтесь уже.
Мы с Седриком опять переглянулись, «расцепление» было до странности интимным процессом и нам не хотелось его делать под изучающими взглядами.
– Отвернитесь что ли… – озвучил Седрик наши мысли.
Старшие удивились, но послушались, став к нам вполоборота, даже Саббиа. Мы втянули в себя наши силы и расцепили объятия.
– Ну иди, ко мне, девочка, не бойся, пусть немного, но белого у меня есть, а то этот обалдуй нашпиговал тебя зеленым по самую маковку, – добродушно бурчал Форесталь.
Я несмело вложила свою руку в его, вторая израненная рука болела,
