мониторинг, судебные приставы, если надо, даже пожарные! И конечно, полиция и «ведомственный» спецназ – везде были люди, так или иначе помогавшие мне в работе. Моей задачей было скоординировать действия этого многоуровневого и разнокалиберного механизма (вовремя расставить всех по нужным местам, получить необходимые сведения, заключения экспертов и т.д.). С тем, чтобы в конце концов, на выходе, судье (иногда все же доходило и до суда!) оставалось лишь утвердить вердикт и назначить наказание.
Конвейер крутился безостановочно!
И только пару лет назад я наконец начал понимать, что все, кто так или иначе помогают мне в работе, имеют на то один интерес: свой, личный, шкурный! Что все вместе мы осуществляем циничные и наглые рейдерские захваты эффективных бизнесов, а лично я отвечаю за оперативное и юридическое обеспечение и координирую силы! По сути, возглавляю работу по переделу собственности в интересах… Впрочем, в чьих конкретно интересах мой отдел исполняет эти «заказы», мне (на моей ступеньке в коррупционнопищевой цепочке) знать не полагалось. Так же как не полагалось знать, кто всю эту систему организовал. Ну а догадки, как говорится, «к делу не пришьешь».
А чтобы всякого рода сомнения, возникая, не мучили, поощрения, медали, льготы сыпались с завидной регулярностью.
И конечно, деньги! Деньги поступали из специального внебюджетного фонда на мой номерной счет, что позволило в короткий срок приобрести квартиру в престижном, экологически чистом районе и «Ягуар» последней модели.
«Венцом успеха» стало сегодняшнее упоминание с «высокой трибуны» и внеочередное звание.
Считал ли я свою нынешнюю работу «эконома» аморальной? Видел ли в ней некую сделку с совестью? Признаюсь: за три года подобного не испытал ни разу. Мои «подопечные» в большинстве своем бизнес создавали не с нуля и зачастую даже не сами. Как правило, в прицел попадали «приватизаторы» девяностых, чиновники нулевых и прочая «коммерческая нежить». Жалеть их, отбирая у них награбленное, у меня не получалось. Не получалось, особенно когда я вспоминал рядовых работяг, учителей, инженеров – тех, кто оказался за бортом и снесенный мутным потоком, голодал, болел либо попросту спился и умер в кромешной нищете. Как, например, мой отец…
Я имел возможность отказаться практически от любого дела, если бы посчитал нужным так поступить. Но за три года ни разу этим правом не воспользовался.
Итак, возвращаясь к флэшке. В той последовательности действий, что вырисовывалась, для меня не было ничего необычного. Удивляло другое. Повторюсь: во всех делах подобного рода (что до сего дня попадали в разработку) в офшоры, за рубеж перегоняли наши, русские, бюджетные деньги! А тут… Тут некто сделал ровно наоборот!
Крайне непонятное, нестандартное решение, по всей видимости, его автор (и мой новый «объект») и сам такой же… как про таких говорят – «большой оригинал»!
Но кто
