ввергнув на мучения при родах. Однако же экспрессивный был Строитель планеты Земля!
Вместе с тем причин к такой суровости решения Иеговы при внимательном прочтении первых глав книги «Бытие» на самом деле и не просматривается. Тогда из-за чего весь этот христианский «сыр-бор» разгорелся, дойдя до своего апофеоза в утверждении клириков, что, мол, Иешуа Га-Ноцри явился, чтобы чуть ли не из генетического кода человека изъять первородный грех Адама? Хотя, как говорил Ницше, «с тех пор, как существуют люди, человек слишком мало радовался; лишь это, братья мои, наш первородный грех!».
Так является ли библейский Змей-искуситель сатаной?
Иван III[1] менял своих верблюдов на рубли, причём на московские рубли. Значит, были и другие рубли, не московские? Так какие ещё рубли ходили на Руси? При ответе надо учесть, что «рубль» в то время был понятием исключительно счётным.
Понятно, что это сразу непонятно. Поэтому для начала надо осознать, что ни монеты достоинством в «Один рубль», ни тем более бумажной купюры этого номинала в то время не существовало. Термин «рубль» означал исключительно счётное понятие, идентичное двумстам московским деньгам – монеткам с ноготь мизинца при царе Василии III; потом, после монетарных инициатив белоруски Елены Глинской (матери Ивана Грозного), рубль виртуально приравняли к 100 монеткам с изображением всадника с копьём, которые потому и прозвали «копейками».
Прок от монеты достоинством 1 рубль, немного утрируя, был бы в XVI веке таким же, как если бы сегодня были выпущены в обращение купюры достоинством в 1 миллион рублей… которые тут же бы все оказались в «чулках олигархов», и сдачу с одной банкноты такого достоинства нельзя было бы получить ни в одном магазине. Соответственно зарплату такими купюрами выдавали бы один раз, как раз к пенсии.
Для лучшего понимания этой данности сконструирую диалог меж двумя «бизнесменами» в Москве XVI века:
– Ты мне сколько должен?
– Рубль и два алтына.
– Ну, значит 200 полушек московских и ещё двенадцать, или 100 этих, ну, этих новых денег Глинской и ещё шесть её копеек?
– Именно.
– Когда возвращать собираешься?
– Да, вот продам товар. Ожидай через 12 дней.
– Не! Возвращай сейчас, как договорились! Срок подошёл. Или в долговую яму угодить желаешь? Или на правёж отправиться хочешь?
– Не пугай, пуганый! Ладно уже. На тебе вот 200 старых московок да шесть новых копеек этой распутной царицы[2]. Мы в расчёте.
И вот серия очередных «наивных» вопросов.
А когда в стране инфляция достигла такого состояния, что эмиссия монеты достоинством в 100 копеек (в один рубль) стала экономически целесообразной? Кто именно из царей особо постарался раскрутить инфляцию в России? Кто именно из них нажился на этой инфляции, когда и на сколько? Так как закон сохранения энергии действует повсеместно, то на сколько именно обнищала
Все эти порядковые номера к именам царей впервые «приклеил» Карамзин. До него и царя Ивана IV и Ивана III звали Иванами Васильевичами с одинаковым прозвищем «Грозный» и с почти одинаковым «послужным списком» (уж не фантомы ли они?).
Царь Иван IV извёл род своего биологического отца Овчины Телепнёва – любовника Елены Глинской – под корень, вместе с дворовой челядью. К предположению адюльтера матери у Ивана IV было много оснований: двадцать лет супружества формального отца с Соломонией Сабуровой потомства не принесли, но, отправленная в монастырь, бывшая царица вскорости забеременела. Однако и с новой царицей у царя Василия III с 1526 по 1529 год ничего не выходило. Если же учесть, что Москва с посадами имела численность не более 30 тыс. человек (если на одном конце города кто-то чихал, на другом раздавалось «Будь здоров!»), то все всё обо всех знали, и про роман Овчины с Еленой не знал в Москве только ленивый. К тому же очень скоро после рождения Ивана IV выяснилось, что он страдает той же болезнью, что и Овчина (эпилепсией). Юрий – второй отпрыск Елены – оказался олигофреном, был «без ума и без памяти и бессловесен», умер на 31-м году жизни; его жену царь утопил. В непоследовательности Ивана IV упрекнуть трудно.
