но…
Гилэту очень хотелось спросить о способностях, приписываемых самому Ньике. Мальчик не решился. Отошел, остался наедине с множеством вопросов и путаных мыслей.
Имя верховного означало Кающийся, а первого его имени, которое он носил долгие годы до озарения, никто не знал. Молодые жрецы шушукались, что старик в свое время служил одному из демонов, врагов Белого Творца, и к настоящей вере пришел ценою страшных испытаний. Мол, смог выжить и ускользнуть от демона благодаря умениям становиться невидимым для духов зла и проходить в игольное ушко. Но сколько ни следил за Ньикой мальчик, тот ни разу не воспользовался колдовскими приемами. Если не считать случая с прилипшим к рукам котелком…
Верховный жрец не выделял Гилэта среди других. Между тем всем было известно, что он ходит у Ньики в любимцах. Гилэт тоже чувствовал, с каким терпением и любовью относится к нему старик. Мальчишка страстно желал вызнать, правду ли говорили об удивительных умениях Ньики. Старался во всем подражать ему, мечтая обрести сведения, открывающие ключ к тайнам. Разведал, что чудная вещица, в день незаконного вторжения в избу принятая за ветхую укладку, называется доммом, а закорючки в ней – письменами.
Местные люди, если хотели о чем-то известить идущих вослед, оставляли «говорящие» узелки на веревках. Метки предупреждали о встреченных иноплеменниках, возможных засадах и тому подобном. Гилэт неплохо разбирался как в узелках, так и в других оповестительных знаках. Разные племена вырезали их на бересте, вычерчивали прутом на земле и охрой на камне. Письмена древнего домма, очевидно, тоже несли в себе какие-то сообщения. Гилэт почти уверился: вот что хранит секреты колдовства, вот из чего Ньика черпает свою силу! Но старик объяснил:
– У домма много значений и смыслов. В одном из них – история. Сказания, поведанные не устами человека, а записанные рукой. Тот, что ты видишь перед собою, – домм народа по имени алахчи́ны. Эту редкую вещь подарил мне один торговец, ездивший далеко. Он растолковал, что письмена состоят из знаков-звуков.
– Отчего же я вижу их, а не слышу? – удивился мальчик.
– Потому что они спят, – не очень уверенно молвил Ньика. Помолчал и добавил: – Не хотят просыпаться ради того, кто не ведает их звучания. Ты же не станешь понапрасну болтать с человеком, не понимающим твоей речи? Вот и они так же.
– А если бы понимал?
– Звуки сложились бы в слова, слова – в сказы и целые повествования. – Ньика вздохнул: – О, я бы много дал за то, чтобы их слышать! Но спящие знаки чужого языка не повинуются мне.
– Сказал ли торговец, о чем говорится в домме?
– Здесь, по его словам, записана история алахчинов. Другие доммы, насколько мне известно, рассказывают о звездах в небе, о морях и реках на Земле. О человеческом бытии в разных странах и даже животных и птицах, населяющих Вселенную.
Гилэт взволновался: что, если он – алахчин?! Ведь обличье его не похоже
