приму половину этой суммы, – ответил рыцарь Утративший Наследство. – Остальное разделите между собой и раздайте другим слугам.
Возвратившись в свой шатер, он с улыбкой подозвал слугу:
– До сих пор, Гурт, ты отлично справлялся с ролью моего оруженосца и прислужника. Я хочу вознаградить тебя за все опасности, которым ты подвергался. Прими, будь добр, эти десять золотых за усердие и преданность…
– Так я теперь богач! – просияв, воскликнул свинопас.
– А этот мешок с золотом сейчас же снеси в Ашби. Разыщи там Исаака из Йорка. Пусть из этих денег он возьмет то, что причитается ему и его родичу.
– Все будет в точности исполнено! – Гурт поцеловал рыцарю руку, взял кожаный кошель и покинул шатер. «Не быть мне саксом, коль не заставлю проклятого еврея запросить ровно треть!» – думал он по дороге.
…В покое, украшенном по-восточному пышно, на вышитых шелком подушках расположилась Ребекка, которая, молча наблюдая за своим отцом, не сводила с него нежного и в то же время тревожного взгляда. Расстроенный донельзя Исаак в волнении расхаживал перед дочерью, время от времени всплескивая худыми руками и закатывая глаза.
– О небо! – восклицал он. – Праведный Господь! Полсотни монет вырвал у меня своими когтями этот ненасытный тиран! По какому праву?
– Но мне показалось, батюшка, – проговорила Ребекка, – что вы сами охотно отдали это золото принцу Джону.
– Так же охотно, как в Лионском заливе я однажды выбросил за борт товары, чтобы облегчить корабль во время бури… Чтоб его поразила казнь египетская! Мало того что наше племя скитается по всему свету, так нас еще грабят и заставляют радоваться и благодарить…
– Однако без нас им не обойтись, – успокаивала старика девушка. – Даже сегодняшний великолепный турнир не состоялся бы без твоего желания и денег. Так или иначе, но все потерянное золото вернется в твои сундуки…
– Не все! – возразил Исаак. – А конь, а богатые доспехи – мой барыш от сделки с Хайрамом, который я из-за минутной слабости отдал неизвестному юноше? Впрочем, он был добр ко мне, а возможно, даже спас жизнь…
– Грешно раскаиваться, отец, за порыв добрых чувств, – нахмурившись, заметила Ребекка.
– Верно, – старик живо повернулся к дочери, – однако у меня нет ни малейшей уверенности в том, что даже самые благородные рыцари имеют обыкновение возвращать свои долги.
Слуги тем временем поставили на круглый столик черного дерева две зажженные лампы и начали не спеша накрывать к ужину. Вскоре один из них вышел и вернулся с сообщением, что господина дожидается посетитель. Исаак отставил кувшин с греческим вином и велел Ребекке накинуть на голову покрывало.
Дверь отворилась. В покои вошел Гурт и остановился, не сняв шапки.
– Ты ли Исаак из Йорка? – спросил подозрительный гость, осматриваясь по сторонам.
– А ты кто таков?
