не так хорошо, как ты, – не соглашалась Иодх Баи. – Посмотри на моего сына, дорогая.
– Придет время, и он станет замечательным правителем, – не отступала Ругайя. – Просто он нетерпелив.
– И упрям, и слишком горд, – добавила Иодх Баи. – Он мой ребенок. Я люблю его, и мне хочется верить, что он – совершенство, даже если и знаю людей гораздо лучших, чем он.
– Например, его отца, – усмехнулась Ругайя, – или мою любимую дочь Ясаман.
– Ты слишком снисходительна к Салиму. И все же из всех женщин из дома его отца ты одна не молила за него и никогда не была им очарована, – заметила Иодх Баи.
– Не была, – согласилась подруга. – Салим должен знать, что есть женщины, которые могут устоять перед ним. Он должен признавать, когда бывает не прав. Я всегда служила голосом его совести. И останусь им, пока хожу по этой земле. Если из своих ошибок он будет извлекать уроки, то однажды станет добрым, справедливым правителем. Я верю, что ему это удастся.
Вскоре праздник окончился. Слуги вынесли чаши с розовой водой и пушистые полотенца, чтобы дамы могли смыть с пальцев липкие остатки сладкого десерта. Ясаман любезно проводила гостей к лодкам, поцеловала каждую тетю и старшую сестру и помахала вслед им рукой. Остались только Акбар и ее мать. Обняв родителей, принцесса пожелала им спокойной ночи и отправилась в кровать. День был восхитительным, но она знала, что мать хочет обсудить с отцом планы на ее замужество. Сама же она горела желанием получше рассмотреть Ночную книгу, подаренную Иодх Баи, книгу, которой когда-то владела Кандра – женщина, давшая ей жизнь и вновь исчезнувшая в своем мире.
Акбар позвал Адали:
– Помоги мне снять одежды, а потом принеси чашу легкого вина, старый друг.
Управитель быстро снял с господина тунику и обувь.
– Принеси его величеству набедренную повязку, – приказал он рабыне. Потом, согнувшись, снял с Акбара шаровары. Каждую часть одежды он передавал молодому евнуху, выжидательно стоявшему рядом. Раздев господина донага, Адали обернул его повязкой, принесенной рабыней. Она представляла собой ткань, обмотанную несколько раз вокруг бедер, конец которой был заткнут за пояс, – традиционное домашнее одеяние Моголов.
– Вот и все, милостивый господин, – произнес Адали, выполнив приказание и нетерпеливо делая знак молодому евнуху уйти.
– Ax, – выдохнул Акбар, наконец чувствуя себя удобно.
Адали позволил себе слегка улыбнуться и тут же поспешил к небольшому столику. Налив господину вина, он подал его и с поклоном удалился с террасы. Он представлял важность разговора, который вот-вот должен был здесь начаться. Осторожно он устроился в тени, откуда мог все слышать, оставаясь невидимым.
Правитель опустился на широкую кушетку и, раскинувшись, потягивал вино. Рядом на низком стуле сидела Ругайя Бегум и ожидала, когда господин соизволит заговорить о том, что она уже пыталась с ним обсудить. Наконец он произнес:
– По нашим
