было бы. За всю свою жизнь эти детишки не пропустили ни одного обеда. Бобу захотелось изо всех сил пнуть их в живот, чтоб их вырвало той пищей, которой они сегодня набили свое брюхо. Пусть ощутят боль в желудке, пусть узнают, что такое голод, который гложет тебя изнутри. И пусть этот голод грызет их и на следующий день, и утром, и вечером, и тогда, когда они ходят, и тогда, когда спят; пусть они почувствуют нарастающую слабость, воспаление в горле, обморочную дрожь глазных яблок, головную боль, тошноту, опухающие суставы, жидкий понос; пусть узнают, каково это, когда с каждой минутой твои мускулы слабеют и ты еле-еле держишься на ногах. Этим детишкам никогда не приходилось смотреть в лицо смерти, а потом жить дальше – непонятно как, но жить. Они так самоуверенны. Так беспечны.
«Они мне и в подметки не годятся».
И ровно с той же уверенностью он ощутил: «Мне никогда с ними не сравняться». Они всегда будут крупнее, старше, сильнее, быстрее, здоровее. Счастливее. Они громко и хвастливо болтают друг с другом, с тоской вспоминают о доме, смеются над теми детьми, которые не смогли попасть в Боевую школу, и притворяются, будто бы точно знают, что их ждет там, на орбите. Боб молчал. Он только слушал и наблюдал за их поведением, за тем, как некоторые из них уже сейчас пытаются занять определенное место в будущей социальной иерархии. Другие держались подавленно, зная, что их место где-то в самом низу, а кое-кто, наоборот, расслабился – этих ничего не волновало, они знали, что всегда будут в самом начале очереди за едой, всегда будут наверху. Какая-то часть души Боба подначивала его немедленно вступить в бой, выиграть его, когтями продраться на самую вершину горы. Но другая часть, напротив, не хотела принимать в происходящем никакого участия. В самом деле – велика ли честь стать вожаком в стае дворняжек?
Потом Боб поглядел на свои руки и на руки мальчика, сидевшего рядом. Да, в сравнении с ними он действительно смотрелся куклёнком.
Кое-кто из ребят начал жаловаться, что, мол, проголодался. Все они последний раз ели не меньше чем двадцать четыре часа назад – таково было одно из правил полета на челноке. Большинству этих мальчиков и девочек никогда еще не приходилось оставаться без еды так долго.
Для Боба же пробыть двадцать четыре часа без пищи было делом абсолютно нормальным. В его банде голод становился насущной проблемой, когда ты уже неделю сидел без еды.
Челнок взлетал как простой самолет, но ему требовалась гораздо более длинная полоса, чтобы набрать нужную скорость, – настолько он был большим и тяжелым. Боб с интересом наблюдал за взлетом: челнок мчался вперед, но пассажиры движения не ощущали – только чуть заметное покачивание да подпрыгивание, как будто шасси задевали крохотные неровности на взлетной полосе.
Набрав приличную высоту, челнок состыковался с двумя топливозаправщиками, чтобы пополнить запас горючего, необходимого для преодоления силы земного притяжения. Если бы в челнок изначально залили такой объем топлива, он вряд ли смог бы оторваться от земли.
Пока
