и сохранит Землю для людей, то сможешь приказать мне жрать собственные кишки, вытаскивая их из заднего прохода, а я все равно буду твердить: «Благодарю вас, сэр». У нас только один враг – жукеры. Не Нерон. Не Боб. И даже не я. А потому держите свои лапы подальше друг от друга.
Он снова улыбнулся своей безжалостной улыбкой.
– Тем более что, когда в последний раз один мальчик попробовал обидеть другого, для последнего это кончилось полетом в невесомости и сломанной рукой. Таков закон стратегии. Пока вы не уверены в своем превосходстве над противником, маневрируйте и в драку не лезьте. Считайте все сказанное вашим первым уроком в Боевой школе.
Первым уроком? Неудивительно, что этому парню поручили заботу о новичках вместо преподавания в школе. Если следовать его «ценному» совету, стоит противнику проявить напор, как ты сразу сложишь лапки. Иногда приходится лезть в драку, даже если ты слаб. Не всегда следует ждать, когда противник убедится, что ты круче его. Ты делаешь себя крутым всеми способами, которыми располагаешь. Ты обманываешь, лжешь, делаешь все, что от тебя зависит, чтобы убедить других, что ты – царь горы.
Этот парень, возможно, крут, поскольку он единственный взрослый на челноке, полном ребятни, но, будь он мальчишкой на улицах Роттердама, он уже через месяц доманеврировался бы до голодной смерти. При условии, что дожил бы до такого конца, – он задирает нос так, будто считает, что ссыт парфюмом.
Офицер повернулся, чтобы уйти.
– А как вас зовут-то? – спросил Боб.
Офицер развернулся и смерил Боба уничижительным взглядом:
– Что, Боб, уже сочиняешь приказ, согласно которому мне открутят яйца?
Боб ничего не ответил. Он просто продолжал смотреть офицеру прямо в глаза.
– Я капитан Даймак. Хочешь узнать еще что-нибудь?
Что ж, можно спросить и прямо сейчас…
– Вы преподаете в Боевой школе?
– Да, – ответил тот. – Но сейчас сопровождаю челнок, набитый сосунками. Это у нас единственный способ слетать в отпуск на Землю. И мое присутствие на этом челноке означает, что мои каникулы кончились – как и твои.
Металлические заслонки закрыли окна. Ощущение было такое, что они падают – быстро, очень быстро, пока с ревом, казалось разрушающим сами кости, не заработали ракетные дюзы. Челнок снова стал подниматься – быстрее, быстрее, пока Бобу не показалось, что его сейчас продавит сквозь спинку кресла. И так продолжалось целую вечность.
А затем вдруг наступила тишина.
Тишина, сопровождающаяся волной паники. Они снова падали, но только было неизвестно – куда? Тошнота и страх.
Боб закрыл глаза. Не помогло. Он открыл их снова и попытался сориентироваться. Ни одно направление возможного движения не помогало обрести равновесие. Жизнь на улице научила Боба не поддаваться тошноте. Ведь бульшая часть еды, попадавшей ему в рот, была тухлой, однако
