немерено соли из организма.
Конечно, поесть бы еще чего, но, видимо, придется потерпеть, ибо светящиеся грибы мне незнакомы – рискованно.
Иду к выходу, но яркий проем в адскую пустыню все не появляется. Ночь! Я не знаю, сколько я спал – только до ночи или до следующей ночи, но в любом случае надо этим воспользоваться. Если хорошенько налечь на ноги, я смогу вернуться, потратив на обратный путь всю ночь и несколько утренних часов… Не знаю, откуда я это знаю – ха-ха, да я в этой заднице еще и шутить способен! – но знаю. И если сейчас не начало ночи, то тем более надо поспешить, чтобы как можно быстрее добраться… Куда? Куда надо. Медлить нельзя, ведь я… нет, не я, прежний владелец тела добрался до скалы в очень плохом состоянии, хотя я и не знаю, сколько времени он шел и в какое время суток отправился в путь.
Что ж, спешить так спешить. У входа я нашел оброненные ботинки и рубашку. Ноги вошли в ботинки легко, сама обувь неплоха, удобна, хоть и велика. Сразу видно, военка. Рубашку я надел, предварительно вывернув наизнанку, чтобы не касаться телом ткани, которая прилегала к мертвой плоти.
Чуть подумав, снова вернулся к трупу, напоровшемуся затылком на сталагмит. Возле него, если меня не подводит зрительная память, лежала упавшая с головы кепка.
Кепка с камуфляжными разводами действительно лежала там и даже не воняла, поскольку свалилась с головы еще живого человека или как минимум невоняющего. Вот, совсем другое дело.
Выйдя из пещеры, я убедился, что воздух теплый, но не душный, а на чистом небе – россыпь звезд. Пришел я вон оттуда, над тем местом… Большая Медведица? Похоже, но… Не она. Какие-то тут звезды другие. Хотя о чем это я, меня едва не угробил зомби, а я звездам удивляюсь.
Сделав несколько шагов, вынул из-за пояса дубинку и бросил в песок: лишний груз мне не нужен, так я буду с каждым шагом перемещать в пространстве на два килограмма меньше, если умножить на множество тысяч предстоящих шагов – вес получается похлеще танкового взвода.
Я приготовился к тому, что путь окажется нелегким, – и убедился в своей правоте. Ночью было еще сносно, однако у меня начали заканчиваться внутренние резервы. Мне не привыкать к лишениям и крайним напряжениям, однако борьба оказалась труднее, чем когда-либо: в этот раз мне приходилось бороться не только с трудностями изнуряющего пути и неблагоприятными условиями, но и со своим новым телом. Я стойко переносил боль в стертых еще вчера и воспаленных ступнях, терпел жажду и делал шаг за шагом по зыбкому песку, но колени начали предательски дрожать еще до того, как забрезжил рассвет, и я с этим уже ничего не мог поделать. Приходилось садиться на ближайший камень и отдыхать, теряя драгоценное время относительно прохладной ночи.
Вместе с тем я не мог не отметить, что при таком истощении шаги все равно получаются легкими и быстрыми, по крайней мере, пока не начинают подгибаться колени. Паренек, надо думать, любил подвижные игры, это крепко выручило меня в
