себя руками за плечи. – Что ты говоришь?! Ты единственная! Одна единственная. Ты моя!
– Другая, тоже будет твоей…
– Мне не надо! – резко оборвал рубашку Джо. – Мне другой не надо! Помнишь Зару? Помнишь ее объятия.
– Помню, – смеясь, ответила рубашка. Ты еще не хотел меня снимать.
– Да, – Джо повернулся и облокотился спиной на окно. – Она чуть не порвала тебя, и испачкала.
– Вино пролила, – подхватила его слова рубашка. – Сладкое и красное.
– Она была красивая, – мечтательно закатив глаза, промолвил Джо. —Ты, меня понимаешь?
– Да. Зара была очень красивая.
– Не то слово, – согласился Джо, и снова мечтательно закатил глаза.
– Зара… Интересно, где она сейчас?
– Я могу связаться, хочешь?
– Нет, не надо. Ты же знаешь, я не любою все это, я не хочу знать…
– Знаю, – тихо ответила рубашка, – ты не такой как все.
– Ты же других не знала?
– Нет, но я же рубашка, мы общаемся между собой.
– Правда? Ты никогда об этом не говорила.
– Ты не спрашивал.
– Я пойду в аппаратную, не может быть, чтобы нельзя было продлить твою жизнь.
– Ответа может не быть, аппаратная не обязана отвечать на вопросы.
– Правда? Почему?
– Ее функционал не предполагает диалог с человеком, она просто выращивает, создает рубашки не она.
– А кто?
– Никто, мы появляемся на свет из заготовки, как из зерна появляется цветок.
– Ты, значит, не всегда была рубашкой? – спросил Джо.
– Не всегда, – ответила она. Джо замолчал.
Он шел некоторое время, молча, по длинному коридору. Слева от него раскинулись бескрайние океанские просторы, прямо на горизонте, острыми клыками, в закатном солнце, заблестели горы.
– Времени мало, – сокрушался он, стискивая кулаки.
– Время удел смертных, но бессмертие ничем не отличается от смерти… если подумать… оно тоже наступает внезапно, и навсегда.
– Я не привык слышать такие слова от тебя.
– Я умираю.
– Не говори так, – сказал Джо и крепко стиснул кулаки.
– Мы еще посмотрим.
– Это нормально Джо.
Рубашка обратилась к нему по имени, и Джо, как будто впервые услышал ее голос и к его горлу подкатил комок.
– Это не нормально! Ты моя собственность! Только я могу распоряжаться тобой!
– Это так.
– Твоя смерть все портит.
– Такая жизнь, – сказала рубашка и рассмеялась.
Джо снова услышал ее голос иначе, он звучал не так, как всегда. Он прошел в аппаратную и вызвал администратора. Джо был согласен с рубашкой, изменить ничего нельзя, но он обязан попытаться.
– Ты должен поесть, у тебя понизился сахар.
– Ты
