врага Спитака. Причем они о чем-то весело беседовали, что подтверждал не смолкающий смех Федимы.
– Этого не может быть! – не поверил глазам Отан, зная, что дочь ненавидит мага26 даже больше чем он. – Но тогда почему она с ним?..
– Федима! – не сдержавшись, сурово окликнул дочку Отан. – Иди сюда немедленно!
Но к его изумлению та лишь рассеянно посмотрела на отца и продолжила увлеченно слушать собеседника. Тогда разъяренный Отан решил сам к ней подойти, но не успел он сделать и трех шагов, как на него накинулась стража.
Возмущенный их нападением Отан стал отчаянно отбиваться, но силы были неравными. И тогда ему ничего не оставалось, как попросить дочь вмешаться. Как жене Бардии, ей ничего не стоило остановить воинов, но в ответ он услышал лишь издевательский смех Федимы.
А тем временем лица стражников неожиданно превратились в страшные звериные морды, напоминающие те, что Отан видел на стенах египетских храмов. Их оскаленные пасти смердели, безумные глаза горели неистовой злобой. Им овладел ужас. Он чувствовал, что они вот-вот вонзят в него свои клыки…
И тут Отан проснулся. И еще долго лежал неподвижно в темноте, изгоняя из себя чувство страха, вызванное приснившимся кошмаром.
– К чему бы это?.. – подумалось ему с беспокойством.
Он не считал себя суеверным человеком, но при нынешних обстоятельствах дурной сон мог оказаться пророческим. Ведь бывший хазарпат так и не смирился с отставкой все это время, готовя ответный удар. Причем Спитак сам помогал ему, постоянно увеличивая число своих недругов среди персидских, да и мидийских азатов. Так что пламя притухшего было заговора, разгоралось с новой силой.
Оказавшись в опале, Отан поселился в Акбатанах, чтобы находиться в курсе происходящего при царском дворе. Но Спитак, словно почувствовав опасность, перенес место проживания царя в соседнюю с мидийской столицей область Ниссайю. Что усложнило бывшему хазарпату связь с оставшимися при дворе единомышленниками, но не прервало её окончательно. А это сейчас было самое важное.
За окнами начал боязливо пробиваться рассвет, а Отан все ворочался без сна. Наконец поняв, что ему уже не заснуть он решил вставать. Явившийся на его зов слуга пришел не один, а вместе с привратником, который доложил о приезде племянника хозяина Артимана27.
Появление сына Прексаспа в столь ранний час сильно озадачило бывшего хазарпата. Он знал, что недавно тот получил должность главы царских конюших – аспата, какое-то время остававшуюся незанятой после отставки Мегабаза. Поэтому приезд Артимана в дом опального вельможи мог быть вызван только чрезвычайными обстоятельствами.
– Что случилось? – стараясь не выдать своего беспокойства, спросил он у вошедшего в спальню усталого и взволнованного юноши.
Гость вопросительно посмотрел на помогавшего Отану
Маг – здесь и далее обозначает племенную принадлежность.
Артиман – у Геродота его имя Аспатин, что всего лишь название главы конюших, так что информатор Геродота ошибся, приняв его за имя сына Прексаспа.
