об этом, Шаллан ощутила легкую неловкость – довольно красивым. Ее отцу принадлежали только три ревнителя, и все пожилые. Они путешествовали по его землям, навещали деревни, проповедовали, помогая крестьянам достигать Вех в их Славе и Призвании. В ее коллекции имелись их портреты.
Ревнитель опустил стул и замешкался перед тем, как сесть, глядя на стол.
– Вот это да… – сказал он с удивлением.
На миг Шаллан решила, что он читает ее письмо, и почувствовала беспричинный приступ паники. Ревнитель, однако, разглядывал три рисунка, что лежали на краю стола, ожидая лакировки.
– Это ваше, светлость?
– Да, ревнитель, – сказала Шаллан, опустив глаза.
– Ну что же вы так официально! – воскликнул ревнитель, подавшись вперед и поправляя очки, чтобы лучше рассмотреть ее работу. – Прошу вас, я брат Кабзал или просто Кабзал. Честное слово, этого достаточно. А вы?
– Шаллан Давар.
– Светлость, клянусь золотыми ключами Веделедев! – Брат Кабзал выпрямился. – Это Ясна Холин научила вас так обращаться с карандашом?
– Нет, ревнитель, – ответила она, продолжая стоять.
– И опять этот официоз, – заметил он и улыбнулся. – Скажите, я такой страшный?
– Меня с детства учили уважать ревнителей.
– Что ж, сам я считаю, что уважение – нечто вроде навоза. Если его использовать по необходимости, все начнет буйно расти. Но если перестараться, будет просто сильно вонять.
Его глаза сверкнули.
Ей послышалось или ревнитель – слуга Всемогущего – только что говорил о навозе?!
– Ревнитель – представитель самого Всемогущего, – сказала Шаллан. – Продемонстрировать вам свое неуважение означало бы сделать то же самое по отношению к Всемогущему.
– Понятно. Значит, вы бы так себя повели, появись здесь сам Всемогущий? Столь же официально, с поклонами?
Она поколебалась.
– Вообще-то, нет.
– Хм, и как же тогда?
– Полагаю, я бы закричала от боли, – сказала Шаллан, не задумываясь. – Поскольку написано: слава Всемогущего такова, что любой, кто на него взглянет, тотчас же обратится в пепел.
Ревнитель в ответ на это рассмеялся:
– Несомненно, мудрые слова. Но прошу вас, сядьте.
Она с неохотой повиновалась.
– Вас все еще что-то беспокоит. – Он взял портрет Ясны. – Что я должен сделать, чтобы вы расслабились? Забраться на этот стол и станцевать джигу?
Она удивленно моргнула.
– Нет возражений? Что ж… – Брат Кабзал положил портрет и начал взбираться на стул.
– Нет, прошу вас! – Шаллан вскинула свободную руку.
– Вы уверены? – Он окинул стол оценивающим взглядом.
– Да, – ответила девушка, представляя себе, как ревнитель спотыкается, делает неверный шаг и, упав с балкона, камнем падает на пол в десятках футов внизу. – Честное слово,
