style="font-size:15px;"> – Э-э-э… ну да.
Жрец перевел взгляд на рисунок:
– Надо бы мне побольше читать.
Шаллан невольно рассмеялась и запечатлела образ ревнителя: вот он со смесью восхищения и растерянности на лице изучает рисунок, одним пальцем потирая щетину на подбородке.
Он любезно улыбнулся и положил набросок на стол:
– У вас есть лак?
– Да, – сказала она и достала из сумки пузатый флакон с распылителем, похожий на те, в каких обычно держат духи.
Он взял маленькую бутылочку, открутил заглушку в передней части, хорошенько встряхнул и опробовал лак на тыльной стороне ладони. Удовлетворенно кивнул и потянулся к наброску:
– Непозволительно было бы смазать такую работу.
– Я сама могу залакировать. Не стоит вам утруждаться.
– Это не труд; это честь. Кроме того, я же ревнитель. Мы места себе не находим, если нам не удается заниматься той работой, которую люди могли бы сделать и сами. Я это делаю ради собственного удовольствия.
Он начал наносить лак, аккуратно прыская на страницу.
Девушка едва сдерживалась, чтобы не выхватить набросок. К счастью, ревнитель действовал осторожно, и лак лег ровно. Он явно делал это не впервые.
– Вы из Йа-Кеведа, видимо? – спросил брат Кабзал.
– Волосы подсказали? – Шаллан подняла руку к красным волосам. – Или акцент?
– То, как вы относитесь к ревнителям. Веденская церковь, без преувеличения, самая ревностная хранительница традиций. Я дважды бывал в вашей милой стране; хоть кухня пришлась по нраву моему желудку, то, как вы кланяетесь и заискиваете перед ревнителями, вызывало у меня неловкость.
– Возможно, стоило пару раз станцевать на столе.
– Я об этом думал. Но мои братья и сестры из вашей страны, скорее всего, упали бы замертво от стыда. Не хотелось бы иметь такое на своей совести. Всемогущий недобр с теми, кто убивает его священников.
– Думаю, он не одобряет убийства как таковые, – ответила она, по-прежнему наблюдая, как он наносит лак. Странно было видеть, что кто-то другой трудится над ее рисунками.
– И что светлость Ясна думает о ваших способностях? – спросил он, не прерываясь.
– Сомневаюсь, что ей есть до этого дело, – сказала Шаллан и скривилась, вспомнив их разговор. – Похоже, она не великий ценитель изобразительных искусств.
– Наслышан. Увы, это один из ее немногих недостатков.
– А другая маленькая проблема заключается в том, что она еретичка?
– Именно, – с улыбкой согласился Кабзал. – Должен признаться, входя сюда, я ждал безразличия, а не почтения. Как же вы сделались частью ее свиты?
Шаллан вздрогнула, впервые сообразив, что брат Кабзал принял ее за одну из секретарш светледи Холин. Возможно, за ученицу.
– Вот зараза… – пробормотала она.
– Гм?
– Брат Кабзал, кажется, я невольно
