Число четыре. – захлёбываясь в собственных словах, пролепетал Игорь, стоя на коленях и смотря в угол – на камеру, будто на икону святого. В глазах слепая надежда, тут же сменившаяся отчаянием и даже бешенством. Последнее было вызвано гулким «Ваша цифра не верна».
Спецназовец заорал так, будто совсем рядом взорвалась лимонка или он наступил на мину, и ему оторвало ногу. Истерическое избиение стенки и импульсивное пинание кровати не дало никакого результата. Как не крути – ещё одни сутки в провонявшей мочой камере ему обеспечены. И это как минимум.
Шёл уже девятый день. Девятый раз он посмотрел это шоу. Жена дулась четыре дня, а после снова стала спать с ним. Видимо, она сильно соскучилась по тёплому, приятному на ощупь телу мужа и по его нежным, дурманящим ласкам, рас уж в эту ночь у них состоялся не столь частый интимный контакт. Сергей старался быстрее закончить, чтобы хорошо расслышать ответы всех игроков. В мыслях он и сам держал цифру. Так он делал ещё со второго просмотра столь полюбившегося шоу. Чисто ради азарта.
Диана недовольно замычала и отвернулась от экрана, притворившись, что уже спит. Сергей же наблюдал, как немец снова и снова протыкает себе запястье заточкой, умело изготовленной из нескольких скрученных пружин. Сергей не боялся, что жена обвинит его в просмотре столь ужасных вещей, как это часто делала, когда её мужу взбредало в голову посмотреть что-нибудь леденящее кровь. Диана продолжала утверждать, что идёт очередной повтор новостей.
Полы одиночной камеры щедро залило кровью. Минус один.
Вторым ушёл из жизни Илья Волдырёв. Ему, в отличие от спецназовца, хватило смелости и силы духа, чтобы утопиться в раковине. Сергей после этого не смог уснуть и пролежал до утра, не шевелясь и смотря в потолок, будто все его мышцы были парализованы. Он и сам слабо понимал, почему переживал по этому поводу, но в душе нещадно скреблись кошки, визжа и царапаясь как бешенные. Было это на пятнадцатый день. Не он, не оставшиеся в живых игроки так ни разу и не отгадали заветной цифры.
Из кухни приятно пахло практически готовой стряпней Дианы. Кажется – ленивые голубцы и салат из крабовых палочек. Его любимый салат.
Странные вещи стали происходить последние дни. Происходили они для окружающих Сергея, но никак не для него самого. Сидя за телевизором с самого утра и тупо таращась в угол экрана, где меж двух точек то и дело менялись цифры, отсчитывая часы текущих суток, ему было скучно и противно. Скучно, поскольку по TV шла одна бессмысленная муть, а до девятнадцатого выпуска шоу ещё целых десять часов. Противно же было от неприятного, даже смрадного для него запаха еды. Стоило ему лишь представить, как он зачёрпывает вилкой любимый салат и медленно погружает в рот, как к горлу поступал комок рвоты. Не говоря уже о голубцах. Тех он вообще представлял как распотрошённых двух голубей, чьи внутренности вылезли на грязный асфальт и гниют под лучами омерзительно яркого солнца, будто бы цвета гноя.
Раздражающий
