детка.
– Но почему?
– Потому, – отрезала она и вновь принялась ткать, предоставив мне барахтаться в море неразрешенных загадок.
– Бабушка, в следующую субботу Пол пригласил меня потанцевать файс-додо. Мне бы очень хотелось пойти.
– А родители ему разрешили?
– Не знаю. Разрешили, наверное. Бабушка, может, в воскресенье пригласим его к нам пообедать? Пожалуйста!
– Я готова накормить обедом любого. А что касается похода на танцы, то мне эта идея не по душе. Я хорошо знаю семейство Тейт и не хочу, чтобы тебе причинили боль.
– Никто не собирается причинять мне боль, бабушка! – воскликнула я, ерзая на стуле. – Так Полу можно прийти к нам?
– Я же сказала, что не собираюсь выгонять его.
– Спасибо, бабушка! – Я бросилась ей на шею. – Я так рада!
– Если мы будем работать только языками, то просидим над этим одеялом всю ночь, – проворчала она, но поцеловала меня в щеку. – Ох, милая ты моя девочка, скоро ты станешь совсем взрослой. Я и глазом моргнуть не успею.
Мы еще раз обнялись и принялись за работу. Несмотря на зловещие предостережения бабушки, сердце мое переполняла радость, а оттого и руки двигались проворнее.
2. Лэндри вход воспрещен
Соблазнительные запахи из кухни проникли в мою комнату и заставили открыть глаза. У меня едва не потекли слюнки, когда я представила себе густой и крепкий каджунский кофе и похлебку из бамии, устриц и цыплят, которая сейчас кипела у бабушки на плите в закопченной железной кастрюле. Сегодня, в выходной, нам предстояло продавать гумбо туристам, стоя за прилавком у дома. Я села на кровати и глубоко вдохнула аппетитные ароматы.
Солнечные лучи, проникая сквозь ветви кипарисов и платанов вокруг дома, золотили шторы на окнах и наполняли комнату теплом и светом. В этой комнатушке едва хватало места для моей кровати, покрашенной белой краской, ночного столика, на котором стояла лампа, и шкафа с одеждой. За окном рисовые птички уже начали свой утренний концерт. Они щебетали и чирикали так звонко и настойчиво, словно хотели напомнить мне: пора вставать, умываться, одеваться и вместе с ними приветствовать новый день.
Как я ни старалась, у меня никогда не получалось встать раньше бабушки Кэтрин и опередить ее на кухне. Возможность приготовить для бабушки завтрак и порадовать ее свежим кофе, горячими лепешками и яичницей выпадала мне крайне редко. Обычно бабушка пробуждалась с первыми лучами солнца, а то и до рассвета. Двигалась она так тихо и осторожно, что никогда меня не будила. Я всегда поражалась, как ей удается бесшумно спускаться и подниматься по лестнице, ступеньки которой под моими ногами отчаянно скрипели. По выходным бабушка вставала особенно рано, чтобы успеть приготовить все необходимое для уличной торговли.
Я поспешила вниз.
– Почему ты меня не разбудила? – спросила я, вбегая в кухню.
– Разбудила бы, если б мне понадобилась твоя помощь, – как обычно, ответила бабушка.
