Андрей тронул его кожаное гладкое плечо. Под курткой скрипнул ремень портупеи. – Я спросить у тебя хотел. Если ты, конечно, в курсе…
– Насчёт чего?
Готтхильф очнулся и смущённо заморгал рыжими ресницами. Потом сунул сигарету в рот, безуспешно попытался раздуть её; и снова чиркнул спичкой.
– Можно ли вызвать сердечный приступ у человека, не страдающего подобными заболеваниями?
– Вызвал кто-нибудь? – заинтересовался Филипп.
Он не мог долго говорить только о юбилее и подарках. Его натура требовала действия и головоломных задач. Андрей тоже буквально рвался в бой. Он дёрнул за ворот рубашки, и одна пуговица отскочила в угол.
– Петренко говорит, что в «Европейской» одного итальянца нашли мёртвым. Вскрытие показало свежий обширный инфаркт. А родители покойного почему-то не верят в естественную смерть и утверждают, будто сын на сердце никогда не жаловался.
– А есть другие доказательства, что он не болел? Родители могли и не знать. – Филипп застучал пальцами по столу – он думал.
Андрей провёл ладонью по щеке и удивился – щетина уже здорово отросла. Очень хотелось воды со льдом, но лень было вставать с табуретки.
– Подполковник сказал, что год назад в Москве был в точности такой же случай. Южный кореец умер от инфаркта, и его семья тоже уверяет, что дело нечисто.
– Грешки, что ли, за родичем знают? – Филипп подавил зевок и встряхнулся. – Чёрт, устал сегодня… То есть уже вчера.
– Я практически ничего не знаю, – разочарованно сказал Андрей. – Похоже, что почерк один. Но между собой эти фирмачи вряд ли были знакомы. Марио Санторио приехал в Питер, чтобы купить цех на бывшем военном заводе. Бывал ли он в Москве, с какими целями – неизвестно. Ким Ён Юн привёз товар из серии лёгкой промышленности – майки-джинсы-косметика. Через полмесяца собирался возвращаться в Сеул. Петренко хочет справиться через Интерпол, не были ли эти двое преступниками, и не достала ли их тут собственная мафия. Мало ли что… Сейчас в Россию кто только не приезжает, потому что компьютерную характеристику у нас не спрашивают. Душа нараспашку – пожалуйте, гости дорогие!
– Это точно, – согласился Обер.
Он вытянул вперёд длинные ноги, и его лакированные сапоги заблестели.
– Так, сразу, сказать трудно. Надо знать состояние здоровья и психики этих господ. Не баловались ли наркотой, с кем здесь имели дело. И только по совокупности можно строить какой-то график…
– Но, в принципе, такое возможно? – нетерпеливо перебил Андрей.
Новое дело затягивало его, будто в омут. Он снял под столом английские туфли, которые слегка жали, и стал гонять их ногами туда-сюда. Летучие мыши снова мелькнули у кухонной двери и пропали в полутьме коридора.
– Да, пожалуй, можно. – Готтхильф ещё немного подумал. – Например, инъекцией сулемы.
Андрей так и замер:
– Сулемы?!
– Да.
