замер в нелепой позе, но все же решил не тонуть, а послушаться неумелого покорителя морей и попытаться догнать быстроходный фрегат.
Примерно через полчаса погони стало ясно, что неповоротливой торгово-грузовой «Анастасии» не стоит тягаться с военным кораблем и его командой. Когда фрегат, а с ним и надежда на спасение растаяли как утренний туман, Настя грубо, по-матросски выругалась и села, точнее, рухнула на пол. К горлу подкатил комок из злых, отчаянных слез. Настя героически боролась с истерикой, но и тут проиграла поединок. Плакала она не громко, зато очень жалобно, подвывая по-собачьи. Скоро на плач прибежал Пятница и попытался по-своему успокоить ревущую хозяйку. Он присел напротив, нацелив на неё печальный всёпонимающий взгляд. И хотя, он сидел тихо, без движений, Настю постепенно начало отвлекать немое сочувствие умной собаки.
– Ну, что ты смотришь? Уставился… Тебе хорошо, ты ничего не понимаешь. Или на меня надеешься? Думаешь, я старый моряк и мне корабль в порт привезти – раз плюнуть?! Так я тебя разочарую, мой лохматый друг, на меня не надейся – я в этом деле ноль, полнейший…
Штурвал, обретя свободу, мотался из стороны в сторону. А вместе с ним кружились в пьяном танце корабль, Пятница и Настя. Хаотичные движения по-своему отвлекали Настю от истерики и не давали сосредоточиться на горе. Каждый новый зигзаг приближал начало морской болезни, и когда она была уже на пороге, Настя взяла себя в руки, отложив истерику до лучших времен, утерла слезы, закусила губы, встала решительно и снова заклинила штурвал деревянными чурками. Корабль, повинуясь заплаканному капитану и деревянному рулевому, сразу успокоился, пошел вперед ровно, без отклонений, лихо врезаясь носом в океанскую волну. На судне снова появился командир. Пятница радостно приветствовал возвращение Насти к своим обязанностям и очень навязчиво намекал на то, что уже давно пора чем-нибудь подкрепиться, во всяком случае, ему.
Мятое и мокрое платье валялось на полу. Надевать его было противно, не надевать – стыдно. Уже стыдно. Пролетевший на горизонте лебедь-фрегат спугнул мечту, заставил отказаться от эротического острова и всех запретных удовольствий, пообещав за это вернуть Настю к прежней жизни. Пообещал, да обманул. Разочарование от обмана было настолько велико, что Настя не могла больше мечтать и получать удовольствие от себя, от жизни, от свободы. Недавнее открытие (сделанное не без помощи искушенной Женьки) теперь вызывало чувство неловкости и удивления. Морской антураж потерял былую красоту и романтичность, теперь от него веяло угрозой и страшной силой, которая в назначенный час вырвется из черных глубин, ломая и топя красивые корабли, безжалостно напоминая человеку, что он всего лишь гость, не прошенный, ничтожный, слабый и сухопутный.
С недоброй ухмылкой Настя перебирала свой гардероб: от ярких цветов рябило в глазах – хотелось нравиться мужу, вызывать восхищение окружающих, хотелось нравиться в первую очередь себе, меняя наряды по три раза в день. Иначе как отличить празднование медового месяца
