телом; ну, а третий, пусть не такой сокрушительный, как предыдущий, но все равно выбивающий землю из-под ног – у девушки из высшего общества вошло в привычку принимать пищу на полу, как это делают животные. Для чопорной тетушки это было бы страшным потрясением. На ее счастье Настя раскрылась во всей «красе» далеко от ее придирчивых глаз. Пятница, лежащий возле ног Анастасии, тихо посапывал во сне, в животе его жалобно урчала съеденная курочка, политая желудочным соком. Для непородистого пса и бывшего беспризорника нынешняя жизнь казалась сном упоительным, сытым, мягким и пушистым.
Пообедав на палубе, столь некультурным образом, Настя стряхнула крошки с платья, довольно потянулась и уже собиралась «опускаться» и дальше, следуя заразительному собачьему примеру, но передумала. На шхуне было одно место, куда Настю тянуло ещё раньше, с первых дней плавания, но присутствие матросов и вечный надзор Владимира не позволяли ей совершить маленькое романтическое безумие. Она пошла к тому месту, где встречались правый и левый борт, образуя острый нос корабля, который со свистом резал прозрачный воздух на две половины. Там, где рвалась воздушная «ткань», перехватывало дыхание от ветра, бешено колотилось сердце от дикого восторга. Стоило закрыть глаза – и ты птица, летящая над морем стремительно, свободно, без усилий. Но для этого не достаточно просто прийти на нос и посмотреть вдаль, надо перебороть страх и залезть на фальшборт, упершись коленями в планшир. И тогда наградой за смелость будет восхитительный полет!
Теперь никто не помешает Насте превратиться в свободную птицу: ни удивленные взгляды матросов, ни запрещающий окрик мужа, ни даже страх, который перестал беспокоить Настю по таким пустякам.
Ни сразу Настя насмелилась подняться над палубой. Синие глаза её блестели от возбуждения ярче солнечного моря, и руки тряслись от радости и страха. Она всё же набралась смелости и безрассудства, разулась, поставила правую ногу на нижний поручень правого борта, потом левую ногу на левый борт и осторожно выпрямилась, стараясь сохранить равновесие. Первые минуты еще зажимает страх, не допуская никаких других эмоций…
Но скоро Настя успокоилась, распрямила спину, раскинула руки в стороны, закрыла глаза и замерла от внезапного восторга, резкого, бешенного, неземного… Она полетела! Она парила над океаном свободно и легко. Она резала грудью небо на две половины! Ветер по-разбойничьи свистел в ушах, и за спиной вырастали крылья. А сердце Насти билось радостно от звенящего птичьего счастья, и останавливалось на мгновенье, когда корабль падал с крутой волны в темно-синюю бездонную пропасть. Лицо обжигали соленые брызги, совсем близко плескался океан. Но вот проходят томительные секунды, и корабль птицей взлетает вверх к теплу, к небу, к солнцу! И снова Настя задыхается от безумного восторга.
Она «летала» до самого заката. Когда небо порозовело, Настя перестала быть «птицей». Она открыла глаза, опустила руки вдоль тела и превратилась в бушприт – продолжение корабля. Эта забава понравилась Насте ничуть
