не одобрял присутствие незваных гостей в спальне хозяина. Стауг наклонился к гончей. Гаруна, в отличие от Зельда, была настроена благодушно. Она посмотрела в глаза монарха добрым грустным взглядом, и опять лизнула ладонь горячим влажным языком. Потом вильнула хвостом и легла у его ног. Король бросил на нее невидящий взгляд, выпрямился и прошел по залу.
Здесь царил идеальный порядок. Между колоннами «пряталось» несколько стульев, заложенных картами окрестностей Альткарника; на сундуке для одежды рядом с кроватью лежала еще одна, составленная рукой принца. Король взял ее в руки. На карте тщательнейшим образом был прорисован северо-восточный край Альттуна с выходящей из него извилистой караульной тропой. Король Стауг, с замиранием сердца, проследил за ее изгибами. Тропа поднималась в угол листа, задевая окраину Заповедных земель, превращаясь в тонкий грифельный штрих, подбиралась к дому Хронома.
На мгновенье королем овладел гнев, он швырнул карту на кровать с такой силой, что занавеси над ней взметнулись словно от сквозняка. В сердцах зашагал дальше, кулаком распахнул двери в покои младшего сына. Тут господствовал беспорядок. Даже стулья, расставленные между колоннами в спальне Фаульна, здесь были разбросаны там и тут, как будто веселая компания молодежи спешно покинула душное помещение ради новой затеи мгновение назад. В спальне Альтура действительно было жарко. Король пробежал через зал, взял со скамьи возле кровати кувшин, и вылил содержимое в жаровню, оставленную в ногах кровати Хворубом. Паленья в камине весело потрескивали, ставни на узких стрельчатых окнах плотно закрыты. Король в беспокойстве распахнул створки ставен, в спальню вместе с дневным светом ворвался ветер, тотчас загасивший все факелы по стенам. Полыхнул огонь в камине, испугано рассыпая искры на каменный пол и убрался обратно. Стауг покачал головой, старый слуга с каждым днем все хуже справлялся со своими обязанностями. Но он посвятил всю жизнь службе своему королю и вряд ли сможет пережить отставку.
Король Стауг усмехнулся. Ему самому осталось провести на земле Северверна считанные месяцы, а может быть дни. Пусть уж Хвороба отправит на покой после него тот, у кого хватит для этого хладнокровия. Фаульн. Король вспомнил о карте, найденной в его спальне, отвернулся от окна и машинально взял со стула рядом листок тонкой гримлинской бумаги. В правом нижнем углу пряталась овальная розоватая печать бумажного дома гримглоссов.
Чудесную бумагу ткут подопечные братьев-книжников. Она тонкая, но очень прочная. Стауг провел ладонью по чуть шершавой поверхности. Он был уверен, только его младший сын способен оценить изделия маленьких ткачей по достоинству, придавая им еще большую красоту. Король поднес листок к глазам. Из странного, казавшегося вблизи беспорядочным, сочетания штрихов собрался портрет кентавра Тиббелуса. Король взял с сундука еще один лист. Это был незаконченный портрет Фаульна. Стауг вздрогнул, точно в глаза сыну взглянул. Большие
