А спастись от него можно было только исчезнув. Только свернувшись клубочком под одеялом.
Я. Дети
5:30 утра. Перед глазами ещё мелькали обрывки сна. Того сна, который повторялся в последнее время довольно часто и оставлял после себя неприятный железистый привкус под языком. Привкус незавершённости, непонятости и непонятности. Привкус желания сделать что-то. Только бы знать, что… Дойти куда-то. Толь ко бы знать – куда…
Оглянувшись вокруг, увидел белые стены манипуляционной. Я лежу на кушетке в футболке и белых медицинских штанах. Значит, я не дома, а на дежурстве в детском отделении.
Пятый курс мединститута. Как и многие мои сокурсники, пошёл «набивать руку», подрабатывая ночами и по выходным медицинской сестрой. Да, сестрой, как бы это смешно не звучало. Потому что должности «медицинский брат» в реестре профессий на тот момент не было. И не знаю, появилась ли она сейчас. Когда делали запись в трудовой, я повозмущался, а потом успокоился. И бывало приятно, когда кто-нибудь из старших детей, которых я иногда оставлял подежурить на телефоне, пока занимался процедурами, на звонок дежурного врача и просьбу позвать медсестру, важно так отвечал: «У нас не медсестра. У нас медбрат.». И называл меня по имени-отчеству.
Я любил и люблю детей. Они любят меня. Редко когда сидящий напротив меня на руках у мамы или бегающий по коридорам в поликлинике карапуз не остановится и не начнёт улыбаться в ответ на мою улыбку. Дети открыты добру и чувствуют любовь. А я могу детей только любить. Поэтому, когда речь шла о выборе профессии, я особо не сомневался и пошёл на педиатрический. Потому что педиатры – они в подавляющем большинстве такие – любящие. И преданные. Мой однокурсник на вопрос: «Как Вам удалось сохранить чувства, отзывчивость, трепет, уважение к пациену? У Вас такая сложная профессия в этом смысле.» просто и искренне ответил: «Я вижу в каждом пациенте маленького больного себя, который надеется и верит своему врачу. Как я могу обмануть самого себя?».
Лечить детей. Спасти ребёнка. Малыш должен быть в безопасности.
Малыш. Спать
Очень хочется спать.
Воскресенье, семь тридцать утра. Малыш с мамой идёт по знакомой тропинке к трассе. В руках у мамы смешной закруглённый футляр. В футляре – скрипка. Маленькая. Преподавательница называет её «четвертушка». В начале учебного года Малыша записали в музыкальную школу. Записали, можно сказать, по его желанию. Вернее, по желанию мамы, но она хотела, чтобы он занимался фортепиано. Потому что мама сама закончила музыкалку «по фортепьяно» и хотела того же для сына. Но то ли пальцы у Малыша были коротковаты, то ли другие причины повлияли на решение, и мамина бывшая преподавательница посоветовала пойти на скрипку. Скрипачи в телевизоре Малышу нравились – они так красиво стояли, прижимая подбородком элегантный
