style="font-size:15px;"> – Так точно, просто как в печке, – ликовала Нина от радости.
Девушки думали только о победе над фашистским зверем, и продолжали трудиться. Нина после первой самостоятельной операции провела еще шесть и теперь могла оперировать в любых условиях. Холодов был доволен, она была ему хорошей помощницей. В день отбытия все вещи были собраны в чемоданчик, а паек из тушенки, пачки табака и буханки хлеба был получен.
– Счастливо оставаться! – Нина и Катя распрощались с сотрудниками в семь часов утра и в полушубках вышли из госпиталя, погрузились на машину, чтобы их довезли до станции, а оттуда отбыли по месту назначения.
– Из-за сильных снежных заносов и холодов расписание изменилось, – проводница в форменной шинели, рассматривала документы. – Поезд шел без расписания, стоянки сокращены.
По обе стороны полотна железнодорожной станции простирались занесенные снегом поля. Кое-где виднелся лес.
Девушки погрузились в общий плацкартный вагон, где на каждой нижней полке сидело по три-четыре человека. Кто-то стоял в проходе, опершись о поручни. На верхних полках тоже сидели, согнувшись, солдаты. Девушкам тут же уступили место внизу.
– Девчата, располагайтесь, будьте как дома, – шутили добровольцы.
Катя тут же сидя уснула под мерное покачивание вагона и постукивание вагонных колес, Нине тоже хотелось спать. Последние дни в госпитале они жили мыслью о предстоящей переброске войск, слышали о победе под Москвой, о битве под Сталинградом.
Стало вечереть. Сильный северный ветер сгреб тучи в одну сплошную массу и угрожал снегопадом. Скоро снег посыпался крупными хлопьями, никто не знал, когда он кончится; пассажиры приуныли, так как снегопад и пурга задержали движение еще на час или два. В вагоне военнослужащие, медперсонал, дорожные рабочие и продавцы хлеба, водки и сала. Почти все они ехали в свою часть. Наконец, и Нина задремала, а когда проснулась, то по ландшафту, открывающемуся из окна, поняла, что началось полесье. «Значит, скоро мы прибудем к месту назначения. Хорошо бы дивизия была близко от населенного пункта, а не в голой степи, легче привыкнуть к полевой жизни». Неожиданно поезд остановился. Все переполошились.
– Спокойно, всем на пол, возможна бомбардировка, – проводник постарался успокоить пассажиров, он знал причину остановки. – На крыльях фашистская свастика, так низко над землей они зависли.
Поезд ускорил скорость и шел, не останавливаясь. Все с верхних полок попадали на пол. Гул самолетов-истребителей заглушил голоса. Кто был на нижних полках, легли на пол в проходе, ждали бомбежки, что последовала через минуту. Снег поднялся стеной и закрыл вагон.
– Это просто маскарад, а не вражеские истребители. Понятно, почему мы остались живы, иначе от всего состава не осталось бы и следа, – Катя была так сильно напугана, что легла на пустое сиденье, прижалась ближе к Нине и неожиданно заплакала.
– Знаешь, Нин, боюсь. Вдруг самолеты
