двенадцати дней, без противотанковых средств, дивизия в своей полосе сдерживала фашистов, рвавшихся на Севск, на северо-запад через Эсмань к Орлу и далее на Москву, в названной ими операции «Тайфун», на острие которой и оказалась тогда дивизия, – Таланов тактично посмотрел, как она записывала, и продолжил.
– Так точно. Выучим путь дивизии наизусть, – Катя повторяла за Талановым каждое слово. – Пиши, санинструктор Мельченко, ладно!
– Несмотря на огромные потери, противник вводил все новые силы и средства для того, чтобы прорвать оборону. На двенадцатые сутки с огромным и многократным превосходством в оружии и провианте враг сократил расстояние и вышел на путь отхода всей группы генерала Ермакова, – он прекратил повествование и встал, чтобы посмотреть в окно вагона.
Снег налип на стекла. Белая пелена застилала равнину и небольшие холмики. Деревья длинной белой полосой стояли вдоль пути.
– Товарищ капитан, будете чай, – Катя поднесла ему кружку.
Он взял слегка остывший чай, отхлебнул и присел на сиденье. Все солдаты, которые направлялись в ту же часть и другие, слушали с интересом.
– Что же было дальше? – спросила Катя.
– А дальше вот что, было: оказались в Инельских лесах, юго-западнее города Севска. Сентябрьской ночью весь личный состав дивизии изготовился для прорыва фашистского кольца окружения.
– Такие дела, братки! – кто-то громко воскликнул со второй полки. – Пиши, пропало фашисту.
– Мы так и сделали. Мощным и быстрым ударом в направлении Прилепы-Голопузовка, юго-западнее города Севска прорвали блокадное кольцо врага, – тон Таланова был серьезен.
– Разгромили при этом штаб десятой механизированной вражеской дивизии, – капитан заглянул в серьезные, серые глаза Кати.
– А мы слышали, что, кроме того, в Прилепах захватили двадцать автомашин с продовольствием, склад с боеприпасами и освободили из фашистского плена более трехсотшестидесяти бойцов и командиров других частей, плененных фашистами накануне, – парень со второй полки комментировал историческое повествование капитана.
Нину так увлек рассказ, что она села напротив Таланова и принялась записывать что-то себе в тетрадь, периодически с восхищением посматривая на рассказчика.
– Понимаете, в результате прорыва вражеского кольца окружения, силами дивизии было выведено из окружения около двадцати пяти тысяч военнослужащих, более двух тысяч боевых подвод, около четырехсот автомашин со снарядами, продовольствием и обмундированием. Нин, что ты все пишешь и пишешь?
– Так точно, товарищ капитан. Пишу дневник. Привыкла в институте лекции писать, вот сейчас стараюсь отучиться, а не получается, – ответила Нина, любуясь выведенным и строчками. – Все записи буду хранить до окончания войны, чтобы экзамен на прочность сдать и в военном билете, чтобы записали, – она наслюнявила хи�
