из той же самой пластмассы. На столешнице правильными рядами выстроились серые пористые кубики – совершенно такие же, какими играют дети. По размерам такими же; единственным украшением им служили те самые бирочки – от первого до двадцать пятого номера.
– Почему их двадцать пять, – задал резонный вопрос Романов, и тут же, спохватившись, сам ответил на него – один контрольный, без добавок.
– Точно, – улыбнулся Георгий, – контрольный. Только он как раз с добавками – сразу со всеми. А какой – не скажу, пусть Александр Николаевич сам определит.
– Нашли фокусника, – проворчал полковник, приступая к испытанию.
Первый ряд кубиков он раздавил пальцами совершенно свободно; по крайней мере лицо его с закрытыми глазами ни разу не показало, что он ощутил какую-то разницу. А разница была!
– Седьмой самый крепкий, – наконец озвучил свои ощущения Кудрявцев, – ну и… Двадцать первый – лишь чуть-чуть послабее показался.
– Ничего не показался, – довольно улыбнулся абхазец, – седьмой и был тем самым контрольным, а двадцать первый… (он сверился с каким-то списком), в двадцать первом опилки от вашей бани.
Полковник потянулся за кубиками во втором ряду. Показалось профессору Романову или нет, но здесь дела пошли не так просто и быстро. И паузы были подлиннее и пальцы командира побелели заметнее… А когда этот этап эксперимента закончился, глаза командира открылись не сразу; а когда открылись, сразу нашли Арчелия:
– Это ты образцы проверяешь или меня? – с видимым возмущением провозгласил он, – теперь самый крепкий девятнадцатый, за ним третий.
– Вай, молодец, – может, нарочитым кавказским акцентом Георгий хотел скрыть смущение; а может, он действительно так сильно обрадовался? – опять в точку: девятнадцатый контрольный, а третий русский. А еще что заметил, дорогой?
Командир строго посмотрел на него.
– Извините, товарищ командир, – акцент у Арчелия сразу пропал, – я это для чистоты эксперимента. Даже сам не заглядывал, какой номер где. Дальше, уж извините, тоже номера будут меняться. Так как насчет изменений?
– А про то, что в эти кубики добавок насыпали больше, тоже забыл сказать? Или тоже для чистоты? (командир усмехнулся, увидев как абхазец понурил голову – не очень низко, кстати), – во сколько раз больше – в два?
– Точно! – тут же вздернул кверху голову Георгий, – а в следующем ряду…
– Ладно уж, – остановил его полковник, – чистота, так чистота.
В пятом ряду один из кубиков не поддался, как не пытался Кудрявцев стереть его в порошок двумя руками; однако под ударом кувалды, направляемой все теми же руками, развалился на куски. В седьмом ряду еще один – тоже контрольный, как догадался профессор по довольному лицу руководителя эксперимента – не поддался уже никаким усилиям. До десятого
