ему не наклоняться. Глядя со стороны, было бы трудно понять, что именно он делает. Этот фокус мужчина проделывал ежедневно. Листья он обрывал с кустов, принадлежащих соседям. Прошлым летом он в какой-то момент даже забеспокоился, как бы они что-нибудь не заподозрили – олени, бешено плодившиеся в парке Рок-Крик, обычно начинали шнырять по округе и объедать листья с кустов ближе к осени.
Никто, однако, ни разу не заговаривал с ним об оборванных листьях – даже жившая по соседству лохматая ведьма, которая вечно околачивалась у металлической решетки забора своего участка вместе с визгливой, истеричной собачонкой грязно-белого цвета. Ведьма то и дело выкрикивала, обращаясь неизвестно к кому:
– До Северной Каролины этому месту как до луны!
Она была не права, однако мужчина, как и все остальные соседи, ни разу не рискнул указать ей на это.
Лист, который он успел подхватить на лету, говорил о том, что в его отсутствие дверь не открывали.
Впрочем, вполне возможно, что кто-то все же побывал в квартире, а затем тоже вставил лист в зазор между филенкой и косяком, чтобы замаскировать свой визит. Быть может, этот кто-то и сейчас оставался в его жилище.
Черт бы их побрал.
Войдя в дом, он захлопнул дверь и прижался к ней спиной изнутри. Розовый свет выглянувшего из-за туч закатного солнца неярко осветил не слишком богато обставленную комнату. На стене над камином висела плоская телевизионная панель – на ее приобретении настояла специалист по размещению. Камин мужчина топил ненужными бумагами и дровами, которые продавцы из Западной Виргинии развозили по городу в кузовах пикапов в самые холодные месяцы. Зеленый диван являлся собственностью хозяйки дома, которой пришлось в спешном порядке уехать в Бостон, к месту новой работы. Ей же принадлежала и кровать с медным изголовьем в главной спальне на втором этаже, где он спал. Владельцем остальной домашней утвари – пары стульев и прочей мелочи вроде спутникового радиоприемника с колонками-усилителями – был он.
Никто не атаковал его в слабом розовом свете заката, проникавшем в комнату через закрытые створки жалюзи.
Пока.
Внутреннее пространство одноквартирного таунхауса составляло шесть шагов в ширину и двадцать один в глубину. Пройдя от входной двери в сторону кухни, мимо ванной комнаты под лестницей, мужчина окинул взглядом уходящие вверх коричневые деревянные ступени и увидел, что кусочек зубной нити, протянутый им поперек лестничного пролета, не оборван и не отброшен в сторону чьим-то ботинком, а находится там, где был оставлен.
Или его попросту вернули на место.
Что ж, если его преследователи настолько хороши и действуют так осторожно и профессионально, если сейчас они ждут его в спальне, спрятавшись в платяном шкафу, то и черт с ними: в этом случае его уже можно считать проигравшим.
Он проверил ванную комнату на первом этаже. Крышка унитаза была поднята, и все остальное выглядело
