труд? Был, но при условии его справедливой оплаты, исключающий саму возможность нанести кому-либо обиду. Особым случаем пользовались монастыри, обладающие чудотворными иконами или сокровищами книжных богатств. К ним люди тянулись со всей страны. А потому и сочеталось в монастырях «отвержение мира» и служение этому же миру.
Но это, так сказать, предисловие к ликбезу по случаю вашей контузии… А вот что касается игумена Георгия Боголюбова, то он был моим духовным сыном. Я же за него в свое время и поручался при принятии им духовного сана. Удивительный был юноша и великой духовной силой стал обладать уже как монах…
Еще какое-то время он сидел молча, видимо, что-то вспоминая, а потом спросил:
– Может быть, вы мне расскажете, как и при каких обстоятельствах вы с ним познакомились?
– Это случилось в январе 1944 года, когда в одной проруби в день Богоявления вместе искупались…
И Георгий рассказал о встрече и о смерти на его руках монаха-подвижника, о возложенном на него послушании и далее нести крест и имя игумена уже в миру…
– Воистину неисповедимы пути Твои Господи! – только и вымолвил старец.
– Отче, хочу сказать тебе и еще об одной не менее важной возложенной на меня миссии. Недалеко от города на сырой земле лежит великое сокровище, коим мне поручено справедливо распорядиться. А значит, станем восстанавливать монастыри, строить духовные школы, помогать страждущим… Работы, как вы понимаете, край немереный… А потому хочу просить вас и далее следить за порядком богослужений в монастыре, а я же возьму на себя то, что мне понятнее, – работы по строительству и реконструкции…
Старец молча склонил голову, давая понять, что согласен.
– И еще. Раз вы были духовным отцом игумена Георгия, то прошу вашего благословения и молитв уже за меня, грешного… И не сетуйте, если по случайности что-либо не то сделаю… А потому говорите и далее всем о моей контузии…
– Тебя, Георгий, Сам Бог уже благословил. Чтобы жить да с пулей в сердце, такого на моей памяти еще не было. Если что будет нужно, совет какой-то, приходи в любое время или же Фому присылай. Чует мое сердце, что ладный из него монах может получиться, небалованный он.
На том они и расстались.
И потекла монастырская жизнь как по новым рельсам. Появились люди, закипела работа, буквально на глазах стал восстанавливаться монастырь.
К игумену со своими бедами стали приходить люди. И он никому не отказывал. Кому-то дал денег на то, чтобы тот поставил себе новый дом, кому помог купить корову для большой семьи, третьему лошадь и плуг. А одному мужику с помощью братии монастыря помогли сбить новую печь. И потянулись к нему люди со всего района. Кроме того, в монастыре всех кормили. Принимали престарелых и одиноких, калек, вернувшихся с войны. Для них уже ближе к осени построили большой странноприимный дом. И у каждого из них появилась крыша над головой да дело по душе в большом монастырском хозяйстве.
Так же параллельно и своим чередом шла непрестанная монастырская служба.
В
