большим апломбом:
– Я и работаю на интересы страны, только мы по-разному их понимаем.
Правда, после того как его сына исключили из института и должны были забрать в армию, он стал сговорчивее, нашел какие-то там обстоятельства, по которым внедрение нежелательно, и к нему даже прислушались – он в своей области был авторитетом. Но, несмотря на всё это, Гришке Мармуру удалось собрать команду, которая могла вполне реально осуществить внедрение. Были сотни раз просчитаны варианты, и по всем показателям оказывалось, что внедрение агрегата, изобретенного каким-то ненормальным, выгодней, чем зарубежная поставка. Но ни один из расчетов не учитывал, что фирма «ИКМ», которой верой и правдой служил Ваватыч, занималась этими самыми поставками из-за рубежа и уже получила аванс за продвижение товара.
Иностранная фирма осуществляла политику «продажа любой ценой». Устранение Мармура было одним из первых дел Ваватыча, и он осуществил его блестяще. В несчастном случае никто не сомневался, и следствие установило именно эту причину, а поскольку Гришка Мармур был главным инженером, то все неполадки можно было в значительной степени списать на его собственный недосмотр, к тому же все оборудование устарело. Об этом и сам Мармур достаточно часто говорил.
Итак, Гришка погиб, а защитники отечественных технологий замолчали как-то сами собой. Фирма «ИКМ» осуществила поставку и получила положенное. Название фирмы, «ИКМ», происходило от начальных букв имени ее владельца – Игоря Константиновича Мостового. Владелец «ИКМ» был сыном одного из лидеров довольно весомой, прошедшей в парламент партии. Фирма вела разнообразную деятельность. Ваватыч возглавлял в ней подразделение «Анонс», которое числилось самостоятельной единицей и занималось подготовкой охранников, ведя параллельно разные спортивные секции и занимаясь посредническими операциями. За ликвидацию Мармура Ваватыча, правда, отблагодарили меньше, чем он ожидал. Но тогда ему нужно было утвердить себя в фирме, и он не очень задерживался на этой мысли. В дальнейшем он имел много случаев убедиться, что никакой благодарности ждать и не следует; сколько бы шеф ни выжал из него, при малейшей оплошности или просто за ненадобностью его выкинут и уничтожат как ненужный балласт.
И это убеждение сыграло немалую роль в том, что Ромка Мармур сидел сейчас в его машине. Ромка молчал и, казалось, не имел никакого желания что-либо говорить, чем-то интересоваться и о чем-то спрашивать.
Неужели его не волнует вопрос, почему вдруг незнакомый человек занялся его судьбой и помогает ему? Впрочем, если рассуждать логически, зачем спрашивать? Кто не спрашивает, тому и не врут. Человек, который сумел и посчитал нужным сначала перевести его в тюремную библиотеку, а потом подвести под амнистию, все скажет сам – и скажет то, что найдет необходимым. Ваватыч посмотрел на, казалось бы, совершенно ушедшего в себя Ромку и наконец прервал длительное молчание:
– Ты помнишь Надю, с которой в одном классе учился?
Ромка
