Само схватило!
– Так у кого руки-крюки? – позлорадствовал сперва любовник, а потом понял, что больше на помощь ему прийти некому, и затих.
Уже почти рассвело, и в серых лучах можно было разглядеть, что вокруг запястий Салли и ее любовника обвились корни этой коряги, да так плотно, что и щепку в зазор не вставить.
– Давай попробуем доплыть с ней до берега, а там уже попытаемся освободить руки, – предложила Салли. Они попробовали плыть ногами, но коряга держалась на месте, как заякоренная, и они только выбились из сил. Так они и дрейфовали в середине озера в мрачном молчании, друг на друга не глядя.
А в деревне уже все проснулись, и трактир открылся, а подавальщицы все нет! Сперва хозяин рассердился, а когда время за полдень перевалило, то и встревожился. Того, что муж Эмили тоже пропал, не знал никто – ведь она к таким исчезновениям привыкла и не беспокоилась. В мыслях она оба эти исчезновения никак не связала, а за подругу испугалась. Эмили знала, что не было у Салли в планах отъезда, тем более такого внезапного. А время шло, и Салли не показывалась.
К вечеру было решено собрать людей и отправить, пока не стемнело, поисковую партию в лес. Эмили тоже решила пойти с ними, потому что никто лес лучше нее не знал, и судьбе было угодно, чтобы именно ее группа пришла на берег озера.
Вначале люди даже не поняли, что это такое плавает – коряга и коряга с водорослями налипшими. Только когда Салли подняла голову и закричала, узнали ее по голосу. На скорую руку сколотили плот, подплыли, и увидели, что она там не одна, а рядом с ней супруг Эмили в синяках, ссадинах, и нагой, как Адам. Отцепили их от коряги – без всякого труда причем – перевалили на плот, и, едва сдерживая смех, на берег повезли; если бы не Эмили, что на берегу стояла, ждала, так и в голос бы хохотали, а тут…
Плот причалил, и увидела Эмили, что нашла она не только подругу, но и мужа. Лежат оба на плоту, как дохлые рыбины, у Салли волосы в колтун слиплись, все в листьях и колючках, под глазом синяк, кожа в пятнах от смолы и царапин, и вся поморщенная и синяя, того оттенка, который у людей обычно не наблюдается; и супруг ее драгоценный не лучше – лежит, стонет еле слышно, воду отплевывает, даже срам ладошками прикрыть не в состоянии. Куда только вся красота его делась!
А мужчины стоят и с тревогой на Эмили поглядывают – понятное дело, узнав о измене мужа, баба все, что угодно способна вычудить.… Надо успеть ее перехватить, если кинется… он ведь точно себя сейчас защитить не в состоянии!
А Эмили стоит, рот то открывает, то закрывает… и вдруг как захохочет! Согнулась в три погибели, и заливается, как колокольчик; только чуть подуспокоится, как один взгляд на мужа – и ну давай опять смеяться! Ее уже водой облить хотели, как она сама утихла.
Подошла к ним двоим, улыбается так ласково и мужу говорит:
– Не раз я тебя, муженек дорогой, в мыслях и к лешему, и к водяному посылала, да только не думала, что ты сам туда пойдешь! Видно несладко в гостях пришлось?
Муж ее зашевелился. Постарался что-то сказать, но она, не слушая, дальше продолжала:
– Что
