style="font-size:15px;"> В марте 1938 года Павла Фитина по партийному набору взяли в органы госбезопасности и отправили учиться в Центральную школу НКВД, созданную решением политбюро в 1930 году. Обычный срок обучения дисциплинам специального цикла был установлен в два года – даже для людей с высшим образованием. Но НКВД ощущал такой кадровый голод, что все сроки были сокращены. Фитин проучился всего пять месяцев.
В августе 1938 года его зачислили в штат главного управления государственной безопасности НКВД. Бесконечные чистки привели к тому, что через два с лишним месяца, 1 ноября, не имевший никакого профессионального опыта Павел Фитин сразу стал заместителем начальника разведки. 1 февраля 1939 года ему присвоили спецзвание майор госбезопасности. Через год он стал старшим майором. Стройный блондин среднего роста, он был спокоен, молчалив, никогда не повышал голоса, подчиненных выслушивал внимательно. Но, как замечают профессионалы, «у него не было ни малейшего опыта в работе с агентурой, он не провел ни одной вербовки, психология оперативного работника была ему совершенно чужда, ему просто не хватало разведывательного чутья, вот поэтому центральный аппарат внешней разведки, особенно в 1939–1942 годах, совершил крупные ошибки».
В мае тридцать девятого, после ухода Деканозова в Наркомат иностранных дел, Фитин стал начальником внешней разведки.
Нарком внутренних дел Берия 10 мая отправил спецсообщение Сталину:
«В связи с переводом на работу в НКИД и освобождением от работы в НКВД СССР тов. Деканозова В. Г., НКВД СССР просит утвердить начальником 5-го (Иностранного) отдела НКВД СССР тов. Фитина Павла Михайловича.
Тов. Фитин в настоящее время работает заместителем начальника этого отдела».
Сталин кандидатуру одобрил, и другие члены политбюро расписались вслед за ним. Назначение оформили постановлением политбюро от 12 мая.
Новый начальник разведки получил в наследство одни руины. Павел Фитин докладывал своему начальству:
«К началу 1939 года почти все резиденты за кордоном были отозваны и отстранены от работы. Большинство из них затем было арестовано, а остальная часть подлежала проверке. Ни о какой разведывательной работе за кордоном при этом положении не могло быть и речи».
То же самое произошло в военной разведке.
На совещании начальствующего состава армии в апреле 1940 года командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 2-го ранга Кирилл Афанасьевич Мерецков говорил, что офицеры отказываются ездить за границу с разведывательными заданиями:
– Командиры боятся идти в такую разведку, ибо они говорят, что потом запишут, что они были за границей. Трусят командиры.
С ним согласился начальник 5-го (разведывательного) управления генерального штаба Герой Советского Союза Иван Иосифович Проскуров:
– Командиры говорят так, что если в личном деле будет записано, что был за границей, то это
