Джазратана любит отдыхать перед старинным камином». Встретив его ледяной взгляд, она отказалась от этой мысли.
– Если вам угодно. – Она зажгла лампу, разгоняя вечерний сумрак. Ее пульс предательски зачастил, когда Саладин опустил гибкое мускулистое тело в кресло и вытянул бесконечно длинные ноги к огню. Он напоминал пантеру в редкий момент покоя, когда из дикой чащи она забрела в укрытие, не давая забыть, что в мягких подушечках лап спрятаны смертельные когти. Не по этой ли причине ее кошка вдруг открыла глаза, вскочила, зашипела на Саладина и вышла из комнаты, подняв трубой хвост. Слишком поздно Ливви пожалела, что не отправила его в обратный путь до того, как сгустились сумерки.
– Так что же? – Она кинула взгляд на часы. – Я предупредила, что у меня много дел. Может, не будем тянуть, перейдем сразу в галоп?
– Образно сказано, – сухо заметил Саладин. – Ты нарочно? В любом случае жеребец вряд ли будет когда-нибудь скакать. А ведь он выигрывал почти все призовые скачки. Мой ветеринар сказал, что боли очень сильные: жестоко заставлять коня мучиться дальше… – Его голос прервался.
– И что?
Саладин откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза, сверкнувшие на мгновение в сполохах огня в камине.
– Ливви, у тебя дар исцелять лошадей. Редкий дар. Ты можешь вылечить коня.
– Кто это сказал?
– Тренер. Он рассказал мне о женщине, которая лучше всех на свете понимала лошадей. Легкая, как перышко, но при этом выносливая, как вол, она могла успокоить самого свирепого коня. Она творила чудеса, не поддающиеся логике и поражавшие ветеринаров. – Голос Саладина стал глуше. Он не спускал с нее глаз. – Ее называли заклинательницей лошадей.
Ливви давно не слышала прозвища, когда-то преследовавшего ее. В мире скачек ее считали чуть ли не ведьмой. Такая репутация не льстила. Ливви хотела, чтобы ее оставили в покое и позволили жить своей жизнью.
Она наклонилась за очередным поленом, пряча от Саладина лицо, а когда выпрямилась, уже достаточно владела собой и спокойно встретила испытующий взгляд.
– Оставим суеверия невеждам, готовым верить всяким небылицам, – твердо сказала Ливви. – Мне просто везло. По теории вероятностей, лошади, которых я вылечила, поправились бы и без моего участия.
– Мне известны случаи, когда природа опровергала теорию вероятностей, – мягко возразил Саладин. – Разве один из ваших великих поэтов не утверждал то же самое?
– Не читаю стихов, – отмахнулась Ливви.
– Может, стоило бы.
– А еще не принимаю советов от посторонних, – криво усмехнулась она.
Глаза Саладина блеснули.
– Если согласишься работать на меня, мы не будем посторонними.
Резким движением Ливви подбросила полено в огонь, взметнув целый сноп искр. Он нарочно сменил тактику и решил очаровать ее. Его репутация была хорошо известна Ливви, но и без этого одного взгляда хватало, чтобы понять: ни одна
