потертые серебряные подсвечники. Колеблющееся пламя отбрасывало на стены кривые тени. В кухне стало светлее, и Саладин обнаружил признаки активной кулинарной деятельности: на блюде горкой сложено бисквитное печенье, на тарелке сладости, которые англичане всегда готовят на Рождество. Он напряг память, вспоминая название: пирожки с повидлом.
– Что могло случиться? – спросила Ливви.
Саладин пожал плечами:
– Обрыв электролинии? Такое бывает при сильных снегопадах.
– Этого не должно быть! – с ноткой отчаяния воскликнула Ливви. – Мне надо столько успеть до приезда моих гостей.
– Боюсь, придется подождать.
У Ливви сильнее задрожали руки.
– Думаю, тебе лучше уехать до того, как погода ухудшится. – Она старалась говорить непринужденно. – Тебя наверняка ждут. Кто-то же должен беспокоиться, куда ты пропал.
Саладин посмотрел недоверчиво:
– Оставить тебя здесь одну? Без электричества?
Он подошел к старинному радиатору у стены и тронул рукой.
– И без тепла?
– Я прекрасно справлюсь сама, – упрямо заявила Ливви.
– Как хочешь, но я никуда не уеду, – твердо сказал Саладин. – Какой мужчина бросит женщину в такой ситуации?
– Хочешь облегчить совесть?
Он немного помолчал, потом заметил с горечью:
– Да, пожалуй.
Ливви попыталась унять бешеный стук сердца и принять решение. Во-первых, перестать паниковать. Во-вторых, не позволить Саладину взять контроль над ситуацией. Может, в его государстве мужчины берут на себя всю ответственность, а женщины служат лишь для украшения? Тогда ему пора понять, что она прекрасно справляется без посторонней помощи и привыкла обходиться без мужчины: умеет менять пробки и чинить текущий кран. За время своего одиночества она всему научилась, и ей нравится такая жизнь.
Ливви сняла трубку висящего на стене телефона. Тишина.
– Связи нет? – уточнил Саладин.
– Глухо. – Ливви повесила трубку. Вопреки намерениям, она была близка к панике, вспоминая, не забыла ли она зарядить аккумулятор в суете утренних дел, когда покупала елку, вешала гирлянду, пекла пирожки? – Схожу наверх за мобильником.
– Я с тобой.
– Ты что, привык командовать с рождения?
– Думаю, да. Тебе не нравится?
– Нет.
– Твои проблемы, – сказал он, беря свечу.
Они вышли из кухни, и вдруг Саладин почувствовал, что впервые живет по-настоящему. Никто не знает, где его искать, а он застрял в глухой заснеженной английской провинции с рыжей красоткой, которая, он не сомневался, еще до вечера будет принадлежать ему. Забыв печаль и тревожные мысли, Саладин поднимался из высокой просторной гостиной с арочными потолками на второй этаж по широкой лестнице. Он глубоко вздохнул, когда Ливви толкнула дверь спальни.
– Можешь подождать
