поднимается и идет домой, минуя сквер. А Нина так и сидит на скамье, опустив лицо в ладони. Ей кажется, что все вокруг знают, что сейчас произошло. Хотя, если подумать, то в огромном, безумном городе никому ни до кого нет дела. Никому ни до кого…
Клавдия Андреевна обрадовалась приезду внука. Она давно хотела рассказать все, что еще хранила ее память. Борис слушал не перебивая. А потом вдруг взял и выложил все про Нину, про свои сомнения, про огонь, сжигающий его изнутри. Клавдия Андреевна посмотрела в его глаза и сказала:
– Всему свое время, Борис. Если вам суждено быть вместе, то никакие события не смогут помешать вашей встрече. Если нет, то никакие силы притяжения не соединят вас.
Бабушкины слова Бориса успокоили. Ему стало легко, словно сняли с плеч тяжелый рюкзак. Борис вскочил, расцеловал бабушку в морщинистые щеки, запел:
– «Что день грядущий нам готовит?»
– Новые радости, – проговорила Клавдия Андреевна.
Утром пришла телеграмма: «Арина родила дочь Ксению».
– Как родила? Когда она успела? – удивился Борис. А бабушка рассмеялась.
– Совсем ты со своей математикой счет времен потерял. Уже больше года прошло, как Аринушка замуж вышла.
– Сколько? – Борис растерянно посмотрел на нее. – Не может быть.
– Жениться тебе пора, Боря, тогда другой отсчет времени пойдет, – проговорила бабушка. Но Борис не расслышал ее слов. Он силился вспомнить важные события прошедшего года и не мог. Все дни были одинаковыми, безликими, серыми. Он закрыл глаза, увидел Нину, летящую ему навстречу. Подумал, что пора возвращаться домой, в Москву. Что ему просто необходимо перед ней извиниться. Не последний же он мерзавец. Не последний…
Борис прилетел в Москву с твердым намерением увидеть Нину. Но странное стечение обстоятельств не позволило ему выполнить задуманное. А потом позвонила Арина и строгим голосом отчитала его.
– Проворонил свое счастье, братец. Ниночка Гончарова в Лондон уехала. Ее пригласили в королевский театр. Контракт на три года. Пока на три…
– Что ж, я рад за нее. Привет ей передавай, – сказал Борис, пытаясь улыбнуться. – Пусть порхает по сцене, у нас дела поважнее, посерьезнее.
– Да, да, у вас, господин Зорин, столько дел, что вы никак не соберетесь навестить любимую сестру Аринушку, – с обидой в голосе сказала она. – А у меня, между прочим, скоро второй ребенок родится. Я уже и имя придумала – Пелагея.
– Как ребенок? – воскликнул Борис. – Опять? Когда ты успеваешь?
– Борис, – в голосе Арины зазвучал металл. – Моей старшей девочке полтора года. Вторая родится через четыре месяца. Посчитай, когда я все успела. Ты же у нас великий математик. Тебе же кроме интегралов ничего не нужно. Ты… – она всхлипнула. – Ладно. Целую тебя. И люблю, хотя ты невыносимый, несносный, не…
Разговор прервался. Борис долго стоял с телефонной трубкой в руке и слушал
