Зачем, Ален, вы можете мне ответить?
Он промолчал. Катрин повторила вопрос и, не дождавшись ответа, обернулась. В проеме полудвери она увидела зеркало, возле которого стояли две кобальтовые вазы с чайными розами, лежали два раскрытых томика Гейне один на немецком, другой на французском языке. Катрин подошла к зеркалу, посмотрела на свое отражение в коридоре из роз и прочла, отмеченное стихотворение:
«Утром шлю тебе фиалки,
В роще собранные рано;
Для тебя срываю розы
В час вечернего тумана.
Знаешь, что хочу сказать я
Аллегорией цветною?
Оставайся днем мне верной
И люби порой ночною».
– Очень мило, – повернувшись спиной к зеркалу, проговорила Катрин. – Вы предлагаете мне вас любить, быть верной, но в то же самое время прячетесь от меня за потайной дверью. А что, если я сейчас ее распахну?
Катрин шагнула к двери, отдернула тяжелую портьеру и, прошептав, «нет», отошла. Она упала ничком на кровать и расплакалась. Почему полился водопад слез? Катрин не могла объяснить. Наплакавшись вволю, она уснула. А утром, увидев у зеркала лишь одну вазу с цветком, решительно распахнула потайную дверь.
Теперь комната была иной. Она напоминала кабинет, из которого только что вышел начальник, оставив на столе лист бумаги – напоминание для секретаря. Катрин прочла: «Людям лгать, увы, не ново» и раздраженно проговорила:
– Если это послание адресовано мне, то смею вам сказать, что не имею привычки лгать. Сегодня же я отправлюсь в кафе де Лакруа и верну вазу Анри, как и обещала.
– Похвально, – раздался негромкий шепот, но Катрин ничего не услышала. Потайная дверь заглушила все звуки…
Катрин распахнула дверь кафе де Лакруа и столкнулась на пороге с Анри.
– Вы? – прошептал он, попятившись.
– Да. Как видите, я сдержала свое обещание, – в голосе Катрин звучали нотки превосходства. Анри смотрел на нее растерянно-удивленно.
– Неужели роза уже завяла? – спросил он, глядя в глаза Катрин. – Цветочница уверяла, что она простоит минимум неделю.
– Нет, роза не завяла, – улыбнулась Катрин. – Я решила вернуть вашу вазу. Возьмите.
Он долго смотрел на матовую кобальтовую поверхность вазы, не решаясь взять ее из рук Катрин.
– Что с вами? – спросила она. – Вы смотрите на вазу так, словно видите ее впервые.
– Простите, – спохватился Анри. – Вы пришли ко мне в гости, а я держу вас на пороге. Проходите. Ваш столик у окна свободен. Сегодня у нас свежие португальские устрицы и удивительное вино «Пюи-Фю-ме».
– Благодарю вас, – улыбнулась Катрин. – Я зашла лишь для того, чтобы вернуть вам вазу. Да и вы, по-моему, собирались уходить. Не стану вас больше задерживать.
– Вы меня вовсе не задерживаете. Я так рад вас видеть, что… – Анри улыбнулся и прошептал: – Что поглупел от счастья.
Несколько минут они стояли молча и смотрели друг на друга. Первым
